Форум » Литературная гостиная » Проза, миниатюра... Сборник работ под авторством Ильг Upd: 24.02.08 » Ответить
Проза, миниатюра... Сборник работ под авторством Ильг Upd: 24.02.08
Ильг: Хм... Сперва отступное слово... Работки у меня из рук вон мелкие. Посему заводить отдельные темы под каждую... как-то не рационально. Из-за этого я решила взять на себя ответственность и создать одну единую тему для такой мелокоты. Как только у меня что-то получится более-менее объемное, я тут же выложу это в отдельную тему. Мало того! Я еще и шапки к ним написать не могу, поскольку шапки будут чуть ли не длиннее самих миниатюр. *А на что-то более длинное - и шапку, конечно, составлю нормальную* Итак. Шапка одна на всю тему. Миниатюры Автор: Ильг (aka I-lang) E-mail: Werwolf03@yandex.ru Категории: зарисовки, миниатюры Рейтинг: *здесь, как всегда, у меня сомнения... оО Я рейтинги вечно путаю...* PG-13 Предупреждения: нет Статус: закончено PS: а так же, для отсутствия путаницы, наверное, размещу отдельные зарисовки в отдельных сообщениях. Очень прошу не считать за даблпостинг. Я сама его сильно не люблю.* Если что - соберу в одно сообщение.
Ответов - 21
Ильг: Черный, как пепел вулкана, единорог, с рубиновой каплей, дрожащей на конце его рога. Черная, блестящая шерсть; черные, искрящиеся большие глаза. Огромный единорог. Мощный, как тяжеловоз, и необыкновенно высокий. Смотрит сверху вниз, с легким презрением. Однако, он весь в напряжении - вздрагивает и порывается убежать от малейшего шума или резкого движения. Красная капля на конце золотого рога тоже дрожит и покачивается, угрожая оторваться. Она, как напоминание о крови земли, которой, время от времени, исходятся вулканы, выбрасывая из себя перед этим тучи пепла и рождая новых черных единорогов. А старые единороги в этот момент теряют свой золотой сверкающий рог... Но у них отрастают крылья. Смоляные крылья, мягче перьев которых, нет в моем мире ничего. И старые единороги отталкиваются копытами от земли и своей родной огнедышащей горы, породившей их когда-то, очень много лет назад, и мчатся в небо, кружась на новообретенных крыльях, и горько оплакивая рубиновыми слезами золотой рог и кровавую каплю на нем. Они-то и есть источники скорби в моем мире. Они сеют это чувство, разбрызгивая крыльями свои слезы. Каждая капля - это скорбь по ушедшим дням, это скорбь о потеряном или не обретенном, это скорбь... Черная длинная грива, черные огромные крылья... Их никто не видит, но каждый чувствует их горе! А потом они исчезают, оплакав полностью свою потерю, уступая место другим, новообретшим крылья, их скорбь уступает место новой скорби... А внизу встают на слабенькие ножки молодые единороги с кроваво-красной каплей, дрожащей на золотом витом роге. Черные, как извергнутый из недр живых гор пепел. Они, слабые, дрожащие, входят в огненную кровь земли, и, искупавшись в ней, из лавы выходят огромные, черные, блестящие шерстью единороги... © Ильг 03.2005
Ильг: Жар солнца. Гул трибун… Рев динамиков. Мельтешение копыт. Стартовая машина. Бокс. Бьюсь о стены… Стены – решетки. Поржавевшее железо. Выйти! Выскочить отсюда! Звонок! Рывок! Полет… Рыжий хвост. Пыль в глаза. Блеск подков. Черный бок. Сапог. Хлыст. Удаляющийся черный хвост… Ветер с запахом пота и земляной пылью бьет в ноздри… Воздух с духом страха… Вихрь азарта… Ритм. Четкость бега. Ускорение. Снова черный бок, побелевший от мыла. Чужое хриплое дыхание. Черные ноги, отбивающие нечеткий ритм. Черная морда в пене… И, чуть дальше, рыжая… Быстрее. Четче. Поворот. Удары хлыста. Вновь ускорение. Никого впереди. Уже не управляю ритмом. Он правит мной… Крик и свист с трибун… Жар солнца… Холодный ветер… Забываю копытами касаться земли. В ритме. В скорости. В пене… Не чувствую себя. Ветер… Перед глазами только солнце… Слепящее белое солнце… Ветер. Солнце. © Ильг
Ильг: Свобода ветра. Сила земли. Энергия огня и солнца. Я. Я боюсь тебя. Я убью тебя! Не приближайся!.. Подойдешь – я отбегу. Не угонишься. Не теряй время. Ведь я буду зорко за тобой следить. Не приближайся!.. Куда ушла моя мать? С тобой. Мои сородичи? С тобой! Я убью тебя!! Я боюсь тебя!.. Не приближайся! Ты видишь, какой я огромный! Ты видишь, какой я злой! Убью. Одним ударом. Ты – мой страх. Ты – грозящая опасность. Ты тих и замедлен. Ты слаб, как трава, склоняющаяся под ураганным ветром. Но ты коварен. О да, я знаю, как ты зол и коварен. Не приближайся! Ты умеешь ловить через расстояние. И время. Ты готовишь мне нежизнь и смерть. Я знаю. Нежизнь под тобой. Нежизнь в угоду тебе. Поймал солнце. Запряг ветер и воду. Но я убью тебя. Даже попав к тебе в руки. Не подходи. Возможно, не сразу – ты мастерски умеешь укрощать. Но убью! Имей в виду! Убью!.. Одним своим существованием. Через зависть твоих сородичей. Может быть, после своей смерти. Через других. Через солнце. Ветер. Воду! Не подходи! После своей смерти. Но убью! Тебя! Я! © Ильг
Ильг: Под древним холмом, на котором раскинулся старинный город, спит вечный зверь. Сны зверя о людях. Людях выше и ниже. Людях раньше и позже. Видения о лесах, что восставали из пепла, но превратились в золу. О каменных стенах, что окружали холм, но вновь рассыпались в пыль. О любви. И войне. О смерти. И выборе. О страхе. И тишине. И песне… Но сон этот преходящ. На всех четырех лапах зверя – золотые оковы. Они тают от горьких слез детей. В один из дней упадет последняя слезинка, которая окончательно растопит оковы. И сон спадет. Тогда холм дрогнет. И разойдется от ударов хвоста. Зверь выйдет. Встряхнется. Серая шерсть сменится золотой. А золотая – багровой. И вокруг побегут змейки огня. Змеи. Голодные огненные многоголовые гидры. Они будут пожирать камень. Пить металлы. Они будут глотать людей и животных. И вдыхать деревья. То, что уцелеет после них, попадет под лапы вечного зверя. И все равно умрет. Зверь будет идти долго. Очень долго. Для вечного нет времени и направления. Идти и идти. Пока шерсть вновь не станет серой, и усталые лапы не допустят тело на землю. А когда он ляжет, вокруг лап его снова замкнутся золотые оковы. Но вечный зверь уже будет спать. А над ним вырастет новый холм. © Ильг
Ильг: По серой асфальтовой дороге бежит маленькая девочка. К груди она прижимает игрушку. Обычную игрушку со свалявшимся белесым мехом. Разобрать, что это за зверь сложно. Девочка бежит, пока ее еще держат ноги. По дороге бежать легко. Бежать мимо проглядывающих сквозь тьму скелетов. Мимо умерших деревьев. Мимо обтянутых истлевающей кожей трупов животных и людей. Мимо ржавеющих остовов машин. Дорога чиста. Идеально чиста. Только шумный, непокорный ветер вместе со своим дружком - дождем иногда бросают пыль и воду на вычищенное сотнями щеток асфальто-вое покрытие. Девочка бежит. Мама просила ее не останавливаться. Ни за что не останавливаться! Ножки уже так устали... Но мама кричала: «Беги!». Она так кричала, после того, как их домик смели. Домик из веток и картона. Домик, который был так близко к Дороге… Они – последние. Девочка и ее мама. Были. Теперь осталась только девочка. Сейчас можно только тереть рукой глаза и смахивать горькие слезы. Идеально ровная дорога смеется и заставляет спотыкаться. До диких мест так далеко… А сзади приближаются они. Чуть слышно шипя колесами, идеально смазанными соединениями, шарнирами. Тихо, без слов. Как всегда. Им не нужно спешить. Люди смертны. Все живое смертно. Только машинам все равно. Соединенные единой целью. Единым разумом. Идеал. Стерильность. От живого так много проблем… Убить все. Цель: идеал. Ни автомобилей, ни людей, ни животных. Ни деревьев, что бросают на асфальт свою листву. Ни износившихся машин. Все, что вносит хаос - за обочину. Только никак не справиться с непокорным ветром, что несет много пыли. И дождем, что льет воду. На идеальное асфальтовое покрытие дороги… © Ильг
Шинигами: Мммм... вот мы и увидели твое творчество! Что я могу сказать... атмосферно! А это главное. Кое-где рассмотрела ошибки, с запятыми, но их очень мало. Про машины особенно понравилось *даешь прогресс! Даешь стерильность... Имхо, имхо*... И про зверя. Так вот ты какой, Апокалипсис...
Ильг: Это да... С запятыми у нас отношения натянутые... А Ворд еще не определился на чьей он стороне. =) Вот интересно... Я в "Цели" вижу, видимо, что-то другое, а не то, что видится всем... Но да. Атмосферность и эмоциональность - это моя цель. А тво-во и до того висело кое-где. =) Единорогов вообще растащили по и-нету без моего ведома...
Шинигами: Ильг прочто это я урбанистка. И очень люлю "гладкий асфальт" У тебя прекрасно получается! Еще будет?..
Ильг: Шинигами Аам! =) В принципе, на данный момент - это все, что закончено. Работа ведется. Надеюсь, что в ближайшее время будет что-нибудь еще. Возможно, даже нечто более объемное... =) *Это, что касается прозы.*
Ильг: И еще один день позади. Жаркий, знойный, плавящий, иссушающий. Летний... Садящееся солнце. Закат. Всегда любил это зрелище, никогда не уставал им любоваться. Старение и умирание дня. Величественное, горькое и родное. Сейчас вид, открывающийся мне, красивее во сто крат того, что я наблюдал много-много лет назад. Большое солнце. Яркое солнце. Перелив цветов на облаках. И под ними очертания города, что окрашиваются в кровяные тона. Все совсем не так, как тогда. Всего больше. Когда-то солнце было менее жестоким... Оно было далеким и неживым. Взгляд светила был обращен на что-то совсем другое. Но однажды оно, будто, проснулось. И теперь практически неотрывно и внимательно смотрит на нас. Теперь под его лучами все умирает. То, что и так не является живым. Плавятся обломки асфальта. Тают. Как шоколад в детских руках. Гнутся под тяжестью выгоревших вывесок и щитов железные стойки. И из зданий, как кости из изуродованных тел, торчит арматура. Стекол нет уже много лет. Может быть, осколки все еще лежат там, внизу. Мне не видно. Бетон крошится, отваливается кусками, придавая зданиям вид, который делает их еще более похожими на мертвецов. Вода. Я не знаю, что стало с реками и озерами. Возможно, они высохли. Но иногда в городе идет дождь. Мне видно из окна. Сильный, долгий ливень. Но он слишком редок для нынешнего времени. Вскоре после встречи с солнечными лучами осевшая влага испаряется. Ливень. Это фактически последнее, что напоминает звуки прежней жизни. Когда приходит ливень, когда шумит дождь, когда гремит гром... Шум шуршащих по асфальту и стенам струй. Иногда - звонкий стук капель, разбивающихся о железные навесы. Или же приглушенная дробь дождя о множество зонтиков... Зонтики, конечно, исчезли. Давно канули в никуда. И молнии теперь бьют слишком сильно и близко. Завывание, гул ветра. Штормовой рев. Грохот. Бури, как последние доказательства, что жизнь еще не совсем умерла здесь. Демонстрация из последних сил. Попытки костного походить на живое. Редкие. В остальное время меня окружает лишь тягостная тишина. И изучающее меня солнце. Его краешек сейчас вот-вот закатится за горизонт. Наступает долгожданная ночь. Жесткая, ледяная, сковывающая. Разрушающая то, что еще не убило солнце. Ночь, не приносящая облегчения. Завтра будет новый рассвет, который теперь не похож на надежду, на образ возрождающейся жизни. А за ним - новый день в тишине и нежизни. И снова - закат - величественная, горькая, родная, знакомая смерть. Окна выходят на запад. Каждый день - вечный и неизменный вид на закат. Пока мои давно сухие кости не сожжет умирающее солнце или не разрушит холод ночи.
Шинигами: Ох, люблю я постапокалипсис, чем-то *не знаю, чем именно* напомнило "Метро 2033" Глуховского. Пробирает до костей, честно.
Ильг: Шинигами пишет: напомнило "Метро 2033" Глуховского Не читала. ^^"" Мне, кстати, не так давно, на сие сказали, что нужно что-то более изящное. >_< Задумалась.
Шинигами: Ильг ИМХО: в гибели мира изящного мало. Именно такой... *задумалась* жесткий романс, что ли... романтика, определенно есть... напоминает романтику Рюука - "Люди такие забавные". Все равно что сидеть на крыше мертвого здания... и смотреть. Без прикрас так смотреть...
Ильг: Шинигами пишет: в гибели мира изящгого мало. Мне тоже так показалось. Кроме того, я пишу лишь нечто вроде картинок, а не сложные психологические игры людей... Если уж сравнивать до конца, кладу грубые, большие мазки. Быстро набрасываю образ, а не выписываю его в подробностях. Где-то цвета более яркие. Где-то больше детализации. Но в общем-то, законченности особой нет. *Подумала, надо бы все это в соответствующие темы кинуть. Дополнить и кинуть.* Да и вообще я человек прямой по большей части... Х) Завитушки - не в моем стиле. Моя любимая цель - научиться давать в прозе и рисунке зрителю простор для фантазии. Наметить лишь только общие черты. А в остальном он свободен додумывать сам... Ведь почему не страшны те ужастики, где Страшила проработван до мельчайших деталей?.. Потому, что то, страшна больше всего неизвестность. **Что-то меня потянуло на рассуждения... >_<**
Шинигами: Ильг пишет: Ведь почему не страшны те ужастики, где Страшила проработван до мельчайших деталей?.. Потому, что то, страшна больше всего неизвестность. ППКС. Именно картинка и рисуется, особенно человеку с хорошим зрительным рядом *скромно потупилась* Насчет завитушек - утебя есть стиль. Особенный, немного тягучий и вместе с тем рваный. Смазанную пощечину напоминает - каждое слово как смазанная пощечина.
Ильг: Шинигами пишет: романтика, определенно есть... Вспомнилось произведение под таким названием. "Мертвая романтика". ) Шинигами пишет: Именно картинка и рисуется, особенно человеку с хорошим зрительным рядом *скромно потупилась* Если честно, бальзамм на душу. ^^"" Шинигами пишет: немного тягучий и вместе с тем рваный. Да, да, да! Именно те самые ощущения. Шинигами пишет: Смазанную пощечину напоминает - каждое слово как смазанная пощечина. Ох!.. А такое сравнение для меня ново как-то... оО" Но да... Нечто вроде "удара" - желаемый результат. Что бы било, а не ласкало. Вроде горького смеха.
Ильг: Мне плохо. Плохо так, как только может быть человеку в моем положении... Не физически. Нет. Только душевные муки не дают мне покоя. Только они... Все смешалось. Все бесит и не дает выхода. Но нет сил злиться. А расшвыривание предметов, битье посуды и удары по стенам лишь ввергают еще глубже во мрак безысходности... И злости. Я все дольше лежу, бесцельно глядя перед собой. Иногда засыпаю. Но открыв потом глаза не могу толком проснуться, и все продолжает блуждать, кружиться... И все остается в тумане... Те редкие часы, которые я провожу на улице, не добавляют ясности. Только боль... И ярость... И бессилие... Как продолжение неясных, блеклых, сумрачных, полных нонсенса снов... Бесцельно брожу по серым улицам. Серебристые, черные, белые машины. Все в сером налете грязи. Сливаются в одноцветный свинцовый пыльный поток. Шуршат по асфальту шинами. Изредка взвизгивают, резко тормозя. Сигналят. Одинаковые. Бесконечные. Замечаю на обочине синюю машину, лежащую на собственной крыше, и подставившую нашему бледному солнцу серое днище. Яркие пятна крови. Люди вокруг. На пыльном асфальте. Люди в черном. В сером. В белом. В темном. Одинаковые. Выводящие из себя. Вечно куда-то спешащие. Даже по сторонам смотрят механически. Одинаково. Одновременно. Бегут мимо серых зданий, покрытых штукатуркой. Черных зданий, облицованных матовым камнем. Чтобы не видеть все это поднимаю глаза к небу. Но и там все серо. Опять назревает дождь. Низкие тучи, оккупировавшие город, опускаются все ниже. И становятся все более темными. И угрожающими. Где-то на краю поля зрения возникает ярко-красный воздушный шарик. Он пытается преодолеть сумасшедшее притяжение планеты и улететь в небо. Миг, и он исчез, погибнув в неравной схватке с ледяной атмосферой. Рядом раздается детский рев. Машины. Люди. Здания. Изредка, в эту черно-серую палитру врываются бледные, запыленные, но цветные пятна... Мы хотели жить так же, как сотни поколений до нас. Мы надеялись на чудо. Мы думали, что справимся... Но мы погибли. Мы утонули в сером цвете. Мы ушли на дно Гризэуса*.Растворились в сером, даже не осознав этого... *** Сотни физиков, биологов, химиков, социологов... Весь цвет науки, да и все, кто мог сказать хоть что-то вразумительное, в один голос твердили тогда, что лучшего места нет. Лучшего, чем единственная планета звезды класса Т под номером 7870-3297-890 по каталогу Extaiju. Гризэус, так они окрестили ее. Вернее, названий-то было много, и получше. А вот прижилось лишь одно. И далеко не самое красивое... Серая. Единственный шанс выжить в этой вселенной. Мы пытались спасти все, что можно. Как в легенде о потопе. Банк ДНК. Все научные достижения. Ценнейшие предметы искусства... Все! Культура, наука, техника! Мы готовились к бегству очень долго. И очень тщательно. Мы не могли, не имели права ошибаться... Для того чтобы стартовать понадобилось бешеное количество энергии. Но мы уже не беспокоились об истощении и так почти окончившихся ресурсов нашей планеты. Просто в назначенный день и час. В единую секунду поднялись в небо сотни кораблей. Протаранив лазурь они умчались в черноту... Никто не прощался с небом. И землей. С голубым цветом, и зеленым. Мы надеялись... *** Все, что выжило к моменту приземления - люди и крысы. По приземлению пытались восстановить утерянные виды... Но непомнящие своих корней дети человечества и технологий не справились с задачей. Не хватало знаний, данных. Навыков, функций. Материалов. А те, кто советовал переселение, не ошиблись в одном - человечество смогло здесь выжить. Как вид. Как существа, созданные по подобию божию, - погибли. Кое-как, потерпев много неудач, одержав горькие победы, мы смогли собрать какое-то подобие цивилизации. Но цивилизации чужой, адаптированной к местным условиям. К Серой. Сбились в кучу. Составили единое целое. Стали одинаковыми. *** Разрушительнее всего не ненависть. И не любовь. Если при воспитании трех изолированных друг от друга крыс одной отдать свою любовь, второй - ненависть, а на третью не обращать внимания, то первая расслабится, будет ручной и податливой, вторая обозлится на мир, будет асоциальной, но выживет, а третья умрет. Разрушительнее всего безразличие. *** Я признаю. Я перечитал древних сказок, чудом попавших в мои руки. В далеком детстве они поглотили меня. Заманили в свой яркий цветной мир и не выпустили обратно. Но думаю, это лишь далекие отголоски прежней яркости. Даже сказки стали тускнеть. Ведь внешний мир так сер... Окружающее пригибает к земле. Тяжелое. Серое. Угрюмое. Идя по улице, еле переставляю ноги. По ровному асфальту, как через полосу препятствий. Замедленные движения. Я даже не заметил, когда сопротивление мира пропало. И я ослеп. И сошел с ума. Я могу различить несколько сотен оттенков серого... Как и любой современный человек. Но я не привык к разнообразию цветов. Невозможность рационально объяснить то, что я видел, отключила способность мыслить. Осталась только память. Только образы... Кажется, существо, что застыло в некотором отдалении от меня, в сказках называли единорогом. Или пегасом. Я в свое время так и не разобрался в описаниях. Но зверя узнал. Он весь состоял из красок. Яркие. Нет, ярчайшие цвета, перетекающие из одного в другой. Мощные ноги. Крупное тело. Длинная шея. Грива на ней жила собственной жизнью, развеваясь как нити под вяло бегущей водой, перетекая в фон вокруг зверя. Огромное животное! Наши головы были на одном уровне! Неужели они были так страшны и так огромны - сказочные звери?! Несколько секунд он смотрел на меня одним глазом, полуотвернувшись... Как будто я не представлял для него большого интереса, но требовал некоторого изучения. И на эти мгновения краски застыли. А потом все снова пришло в движение... По земле к моим ногам потекли цветные струи, растворяя серый. Я держался, даже когда они достигли моих ботинок. Приближавшийся зверь разбудил во мне дикий ужас. Но я стоял. В тот миг, когда он без сопротивления прошел сквозь меня, все превратилось во тьму... Видимо, я кричал все время, пока сплошной мрак растекался от центра к краям поля зрения. Расходился, открывая знакомую и приятную серость. Кто-то остановился рядом со мной с намеком на любопытство, заглядывая мне в лицо. Но это была лишь тень того интереса, что нехотя проявило ко мне сказочное видение... Но теперь я стал видеть цвет. Даже здесь, на Гризэусе. Рассказать всем - первое, что я хотел сделать. Всё!.. Всё, что я видел, что стал видеть. Что мир не ограничивается гаммой серого. - Да-да, - говорили они. И отворачивались, тут же забывая обо мне. Ни грамма интереса. Минутное любопытство. Никто не кричал о том, что я прав. Но никто не оспаривал. Никто даже не заявил, что такого не может быть, потому, что не может быть никогда. «Да-да», «Да-да», «Да-да...» *** Мне плохо. Не физически, нет. Только душевные муки не дают мне покоя. Только они... С каждым днем я все меньше верю себе. Я все меньше вижу красок. Мир снова блекнет. Остается только серый... Серая. Слишком сильная планета. Слишком сильный цвет... * Griseus – лат. серый **В общем-то, это долгострой. Начала я его еще летом 2006. На днях закончила. И меня не покидает ощущение провальности...**
Шинигами: Ильг вай, душа моя, ну сколько можно?! Я говорю тебе, что не провальна! А раз я говорю - меня надо слушать! Я так редко толкаю умные вещи!
Ильг: Шинигами ну сколько можно?! Ну, подумаешь, два раза всего... ^^"" Аудитория-то немнго разная. Надо ж пооправдываться немного. =) А то другим можно писать "это_мой_первый_фик_не_бейте", а мне, значит нельзя поприбедняться чуток... =)))
Esperansa: Ильг Ну, кроме банального и донельзя затасканного "атмосферно", ничего сказать не могу. Потому что правда. Атмосферно. Аж дрожь местами пробирает. В хорошем смысле. Меня не так просто по-настоящему "зацепить". Неважно, чем: закрученным сюжетом, глубиной и точностью описания чувств, верно подмеченными деталями. Вещи "под настроение" тоже нужны. Но тем и плохи, что настроение-то меняется, и это все становится не актуально. А когда атмосферно, то всегда цепляет. Возращаясь к разговору в асе: да, ты пишешь совсем другое. Но раз ты в принципе умеешь это делать, все-таки можно замахнуться. Разумеется, если есть желание...
Ильг: Esperansa И вас приветствую в своем скромном уголке. Все так же рада, как и в "Совершенно разном". = )) "Под настроение" и "под ситуацию". Преходяще. Потому и не стремлюсь к этому. *Хотя, научится не мешало бы.* Ну, и в некоторой степени, люблю мыслить глобально, поэтому беру что-то общее, а не частное для сюжетов. Т.е. выглядит-то как частность - картинка, зарисовка. Но обрисовывается здесь взгляд поверх существующего. Смотрим на лес, а не на листья. На проблему вцелом, снаружи, а не изнутри... Для меня очень важно, что я смогла так описать и подать, что затронула, всколыхнула, "зацепила". Поскольку это и являтеся одной из моих целей. Передать то, что я увидела. То, что "зацепило", тронуло меня. Но только я стараюсь описывать не сови чувства, а бесстрастно общую картину. Что бы мне не верили, а сами прочувствовали то, что есть. Очень надеюсь, что мне это удается. Почему просто надеюсь?.. Я ведь это чувствую сама. Мне сложно оценить текст объективно... *По поводу разговора: дело в том, что обычный текст у меня получается с трудом. Нет легкости. Я скатываюсь опять к описанию. И к своему стилю. Нет, я попробую *Кстати, Гризэус в какой-то стпени хотел быть подлиннее. И расчитывался так. Но все равно не выдержала я схему.*. Но это будет чисто логическая, трудоемкая работа. А с моим стремлением к идеальности.. Едиственное, что меня останавливает, расстраивает и мешает - отстутствие умения строить глубокие интриги. И описывать двойное, тройное и т.д. дно.*
полная версия страницы