Форум » Трое В Лодке » ТВЛ 4: «От рассвета до заката» (PG-13, драма; Уолтер/Алукард) » Ответить

ТВЛ 4: «От рассвета до заката» (PG-13, драма; Уолтер/Алукард)

Hellsing: Авторский фик, тема «Жизнь после войны» Название: «От рассвета до заката» Автор: Rendomski Бета: Alasar Пейринг и герои: Уолтер/Алукард, Артур. Категория: гет (технически) Рейтинг: PG-13 Предупреждения: OOS (out of sex, персонаж не в поле) и возможный ООС как последствие Жанр: драма Размер: мини Саммари: Некоторые травмы и потери дают знать о себе со временем. Дисклаймер: Все персонажи принадлежат Хирано, мы же от всего отказываемся и ни на что не претендуем. Аккомпанемент в исполнении Нины Симоун "I put a spell on you" и Боба Дилана "Blowin In the Wind".

Ответов - 28

Hellsing: – Оно того стоило? Алукард, нахохлившись, подтянув колени к подбородку, – ни дать ни взять настоящая разозлённая девчонка – сидит на крышке гроба. – А вот дала бы, пока предлагали, узнала бы сама. Уолтеру паршиво, и от выплюнутых пошлых слов ещё паршивее. Они уничтожили завод на окраине Варшавы огнём и мечом, оружием и взрывчаткой, которой был доверху набит гроб Алукард, сравняли комплекс с землёй, а прах развеял ветер. Только если бы также можно было заминировать и взорвать, выжечь пережитое из сознания, оставить зарастающие травой обломки и пепелище на месте десятков истощённых, искорёженных людей, обезумевших глаз, расчленённых последствий экспериментов, трупов, которые не с первого взгляда опознавались как человеческие. От Варшавы их с Алукард теперь отделяло три дня пути и больше ста километров. Уолтер не спал все три дня, не мог заснуть, образы с завода пылали, выжженные в мозгу излучением злобной воли человека в отношении человека. Уолтер ненавидел вампиров, но те охотились и порождали упырей да себе подобных, поскольку такова их природа. Всё, что он видел на заводе, сотворили люди. Искусственные упыри, корчащиеся выродки, заспиртованные уродцы. Были ли выродками, уродами сотворившие всё это, или же в природе человека заложено пренебрежение себе подобными? Уолтер не желал думать. Он хотел вычеркнуть пережитое, забыться, отвлечься, переключиться на что-то другое – всё равно что, лишь бы достаточно сильнодействующее, чтобы перебить заевшую пластинку страха и воспоминаний. Инстинкт толкал его прикоснуться, обнять, раствориться в чужом тепле... Компанию ему составляли только Алукард и гроб. Гроб больше не подавал признаков жизни, пристроенный под мышкой хозяйки, несуразно маленькой по сравнению с длинным ящиком. Алукард была довольна, как кошка, объевшаяся сметаной и пригревшаяся на солнышке. Она мурчала, флиртовала, отшучивалась, когда Уолтер принимал её флирт всерьёз, и пудрила мозги запутанной философией. Не понимала, не хотела понимать – или не знала, что делать с мальчишкой, до недавних пор бездумной жестокостью и лёгкостью напоминавшим скорее её сородичей, нежели человеческое дитя. Катажинка работала в усадьбе, где они дожидались транспорта до побережья. На пару лет, самое большее, постарше Уолтера, она ни слова не понимала по-английски, но прекрасно разобралась в его намерениях и не возражала. Она что-то лопотала и посмеивалась, пока Уолтер тискал её и, краснея, пытался разобраться, что, куда и как; потом она наконец сжалилась и помогла ему. Было приятно, но вместе с тем как-то муторно и неловко, а разрядка не принесла желанного облегчения. Событие, после которого можно будет не заливаться краской в мужской компании в ответ на слово «девственник», манило его чем-то большим. – Стоило оно того, Уолтер? – терпеливо и неожиданно мягко переспрашивает Алукард. Уолтер таращится в потолок, не столько вдыхая, сколько цедя сквозь зубы дым дешёвого табака. Болезненный серый рассвет протискивается через пыль подвального окошка. – Да. *** Публика в клубе «Третий перекрёсток от улицы Бурбонов» отличалась пестротой: «золотая молодёжь», разношерстные студенческие компании, оригинальничающие интеллектуалы, служащие, забегавшие на часок после сверхурочных. Место привлекало разнообразных посетителей. Посему и та примечательная парочка в глаза бросилась не сразу, а лишь когда ступила на танцпол, и то только тем, кто удосуживался наблюдать за танцующими. Жгучий брюнет лет тридцати с тонкими чертами лица, тронутого лёгким английским загаром, и женщина в алом платье и длинных чёрных перчатках, яркая, резкая, но слишком неуловимая, чтобы сойти вульгарной. Шляпы и больших очков от солнца на манер Софи Лорен она не сняла, несмотря на приглушённое освещение. Эти двое никак не производили впечатления завсегдатаев ночных клубов, а шагов танца не знали явно даже по обучающим комиксам на коробках с сухими завтраками. Но окрестить их танец неумелым язык бы не повернулся. Оба высокие, худощавые, вне моды и эпохи, они двигались как один человек, безупречно чувствуя друг друга. То она («Я зачарую тебя, потому что ты мой») затягивала партнёра в некий головокружительный вальс, то он подлавливал её, переводил в другую фигуру, укрощал («Лучше перестань. Я не лгу»). Динамично, эксцентрично, хаотично, гармонично, не всегда попадая в пение Нины Симоун, и из-за этого словно вторя её манере, рваной, чувственной, смягчаемой лишь надрывной партией саксофона. Вот дама снова брала инициативу на себя, и следовать приходилось ему, рука в руке, кожа мужской перчатки к бархату на полупрозрачном шифоне женской. С последней пронзительной нотой пара снова растворилась среди прочих посетителей. На некоторое время. – Эти туфли меня доконают. «Кровавую Мери», пожалуйста. Алукард забралась на высокий стул в самом конце барной стойки. Свободных мест больше не нашлось, Уолтеру пришлось встать рядом. – Случайно, не эти ли туфли искала мисс Талулла? – Возможно её звали и мисс Талулла, – уклончиво отозвалась Алукард. – Зато я вернул твоего Оруэлла. – И как на ваш вкус Оруэлл? – Не пробовал. Любопытные идеи, но неправдоподобные. Неужели люди правда считают, что общество, каким бы жёстким ни было, сильнее человеческой индивидуальности? – За тем столиком, по-моему, считают, что да. Коммунисты. – Уолтер закурил и придвинул ближе пепельницу. – Какая-нибудь нечисть, кроме коммунистов? – Он здесь, он совсем близко, но не вижу наверняка. – Зато нас он теперь не заметить не мог. – Я чую его, он чует меня, какой смысл был скрываться? Если уж он не удрал сразу, то стоит попробовать взять его на любопытство. Мы зачаруем его. Благодарю. Уолтер с сомнением глянул на украшенный морковью и зеленью стакан. – Вы собираетесь это пить? Алукард улыбнулась, приспустила очки и вытянула через трубочку почти полстакана, выдав себя лишь дёрнувшимся от отвращения уголком рта. – Настоящая «Кровавая Мери». Настоящий томатный сок, ворчестерский соус и водка. Видели бы вы, – пожаловалась она бармену, – из чего мне готовит «Кровавую Мери» он. Уолтер непроизвольно потёр левый глаз. Недавнее ранение зажило без следа, а вот фокус время от времени «плыл», дезориентируя и вызывая лёгкую головную боль. Чёртов позёр Жан-Клод оказался на удивление серьёзным противником. – Мы на задании, Алукард. – Мы в клубе. Ты знаешь, когда меня последний раз приглашал в ночной клуб привлекательный молодой человек? – Сэр Хеллсинг не стал бы, значит, догадываюсь. «Я должен был это предусмотреть, – мрачно подумал Уолтер, – и попросить сэра Артура приказать ей принять приличный вид». Под приличным видом подразумевался мужской пол. – Нас двое, он один, что может случиться? – Нам приказано не привлекать внимания. – Ты, что, опасаешься, что я напьюсь и начну буянить? – Томатный сок вызывает у меня некоторое беспокойство. Алукард не отозвалась, глядя куда-то в сторону с задумчивым видом. Дёрганную танцевальную мелодию сменила одинокая гитара и на удивление немузыкальный голос, будто просто кто-то из публики вышел на сцену. «Сколько дорог должен каждый пройти, чтоб стать человеком он смог?» – Не оборачивайся, – Алукард предусмотрительно ухватила его за плечи. – Объект сзади. Вампирша глядела на их цель в упор. Глаза поверх приспущенных очков сощурились, верхняя губа чуть дёрнулась, приоткрыв на миг острые зубы. – Надо выманить его наружу, – прошептал Уолтер. – Ему и здесь хорошо. У него девушка, уже готовая, столик почти не освещён, и он собирается выпить её прямо здесь. Как и предыдущих. – Предложите ему полакомиться мной. – Поздно. Он уже не в состоянии отпустить жертву. Алукард продолжала обмениваться взглядами с другим вампиром, тёмно-багровые зрачки разгорались алым. Тонкие руки вдруг с непреклонной силой притянули Уолтера ближе. – Что?.. – Тсс... – прохладные пальцы касались затылка, шеи, поглаживали кожу под стянутыми в хвост волосами. – Я флиртую с ним. – С ним? Прекрасно. Позади вампир, готовящийся к убийству, впереди вампир, считающий их положение поводом для развлечения. – Да. Расслабься – сделай вид. И достань мой револьвер. Взгляд переливчатых, словно тлеющие угли, алых глаз проникал словно бы в самое нутро, гипнотизируя. – Хозяин сказал: «Не привлекать внимания». – Он вот-вот выпьет её. – Я получил приказ не привлекать внимания, а не спасать девушек. Лицо Алукард вдруг оказалось совсем близко – Уолтер не понял, придвинулась ли она или он сам. Длинноватый нос почти касался его собственного. Шляпа полетела куда-то в сторону. «Сколько смертей увидать надо нам, чтоб крикнуть: "Довольно смертей!"?» – Не пытайся быть бесчеловечнее меня, Ангел смерти, – слова лёгким дуновением защекотали кожу. Слова – и всё. Дышать ей требовалось лишь для того, чтобы разговаривать. – Да и хозяин терпеть не может лишних жертв. Так что достань мой револьвер. «Ответ на вопрос мне ветер принёс, мне ветер на крыльях принёс». По спине под прикосновением танцующих пальцев разливалось сладкое умиротворение. Она бывает мужчиной, напомнил себе Уолтер. Долговязой костлявой нежитью. Абсолютно неженственный образ предстал перед глазами, затем плавно перетёк в теперешний. Красивая – именно не красотка, а красивая. Как любой доведённый до совершенства рукой мастера инструмент... «Влад Цепеш, – спешно напомнил себе Уолтер. – Волосатый верзила с бородой». Полегчало. Настолько, что безопасным показалось приблизиться ещё на дюйм и прошептать почти в губы: – Достаньте, пожалуйста, сама. – Не могу, – мимолётное касание возле уголка его губ не кожи даже, а пушка. – Если я потянусь за оружием, он почует неладное. А у тебя почти под рукой, не мешкай. Почти под рукой. Не заметить, куда Алукард спрятала оружие было невозможно. Уолтер скользнул рукой под шелестящую широкую юбку, вдоль затянутого в нейлон упругого, совсем не костлявого бедра, преодолел неровность кружев чулка, будящих любопытство, на что они похожи не на ощупь. Сквозь кожу перчатки угадывалась не по-вампирски тёплая кожа. Не может она быть тёплой, такая неестественно белая. Уолтер прижался, провёл губами по обнажённому плечу – просто удостовериться. Тёплая, сухая и нежно-бархатистая. Женщина – не женщина, ощущается как настоящая женщина, но не пахнет женщиной. Влажный язык лизнул его за ухом. Не женщина, не мужчина – тварь, смертельно опасная, своенравная, несмотря на магические путы и печати. И это, признался себе Уолтер, заводило сильнее всего. – С другой стороны. – Что? – Оружие. На другом бедре, – губы чуть прихватывали ухо. – Было на этом... Ты и твои игры! – Уолтер отстранился, насколько позволяли объятия. – Довольно. Раз вы так, леди, то я сам его сниму. – Не трогай! Он мой! – зашипела Алукард, обнажая клыки. Вот эта ярость была точно не игрой. Покуситься на жертву вампира! – Отрежу голову! Уолтер почти прижал натянутую нить к горлу партнёрши, не мигая уставился в бешеные алые глаза. Обещанное действие трепетало в мышцах на грани совершения. Алукард вдруг моргнула и переменилась в лице. – Уходит. Объект. Чёртов вампир. Чёртовы вампиры! Всколыхнулась пышная юбка, сверкнуло бедро над полоской чёрных кружев – Алукард выхватила револьвер и бросилась к выходу, проходя сквозь, порой буквально, толпу. Уолтер, мимоходом удостоверившись, что несостоявшаяся жертва отделалась лишь шоком, выбрал путь между столиками. Вампиров он нагнал на улице. Смазливый юнец в белой рубашке и леди в алом застыли, наставив друг на друга оружие. Кошки-мышки. Сейчас Алукард позволит ему выстрелить первым, попасть, разорвать ткань и нежную на взгляд плоть. И ещё раз, и ещё. А затем рассмеётся издевательски в лицо и объяснит, что представляет собой истинный носферату. Но жертва струсила, наставив пистолет на Уолтера. – Брось оружие, или я убью твоего... Алукард, конечно, заслужила, чтобы Уолтер просто снёс наглецу голову и лишил её удовольствия охоты. Но рука с наставленным на него оружием всегда представляла собой непреодолимое искушение. Вампир, возможно, даже не понял до конца, что произошло. Но когда твоя рука отрезанная летит на асфальт, взвыть и метнуться за угол – несомненно, лучшее решение. Алукард захохотала, высоко подпрыгнула и босиком понеслась за подранком, скрывшись за угол прежде, чем алые туфли на высоком каблуке со стуком приземлились на тротуар. *** – Прежде всего, Уолтер, – в ровном тоне сэра Артура Хеллсинга Уолтер безошибочно различил рокочущие нотки приближающегося грома, – мне интересно знать, что с твоим зрением. – Ничего серьёзного, сэр. Доктор Росс считает, что глаз ранением не затронуло. – Ничего серьёзного или в полном порядке? Что ж, рано или поздно эта проблема должна была всплыть. – Я бы не стал утверждать, что в полном порядке, но... – Не стал бы утверждать, да? – рост позволял сэру Артуру возвышаться над большинством подчинённых и на равных смотреть в глаза Уолтеру. – Ничего серьёзного? Так вот, это я хотел бы услышать от специалиста, а не от нашего доброго доктора! А о твоих проблемах я хочу узнавать от самого тебя, а не, чёрт возьми, вампира. Глаза, разрази меня гром! Да ты хоть представляешь... – сэр Артур махнул рукой. – Полагаю, ты-то как раз и представляешь. Одноглазый... дворецкий. Не слишком ли эксцентрично даже для дома Хеллсингов, как ты считаешь, Уолтер? – Я вас понимаю, сэр. Глава Ордена королевских протестантских рыцарей ещё раз пробормотал себе под нос «Чёрт возьми» и принялся расхаживать по кабинету, успокаиваясь. – Найди себе офтальмолога. Лучшего. – Конечно, сэр. – С Алукардом опять были проблемы? – Да, сэр. Артур Хеллсинг остановился у окна. Разминая мышцы, повёл атлетически широкими, теперь уже погрузневшими плечами. – Скверно. – С позволения, ей скучно, сэр. Ни одного мало-мальски серьёзного дела за последние три года. – Три года – это ты школу св. Бригитты имеешь в виду? Ученица из Франции по обмену, это было легко. Берём все четыре, после цирка в Гринвиче. – Да, сэр, то был действительно серьёзный случай. Высший вампир и пума-оборотень, не считая обычной нечисти. И Тринадцатый отдел сверх того. – Это ты мне говоришь про «серьёзный случай»? Вы с Алукардом развлекались. Я разбирался с Тринадцатым отделом и до сих пор жалею, что не обменялся с вами местами. – Не думаю, что это было бы хорошей идеей, сэр. – Нет. Сэр Артур замолчал, глядя в окно. Стрёкот идущего на посадку вертолёта взбаламутил солнечную тишину. – Мы располагаем сведениями о ряде подозрительных инцидентов в Швейцарии. Может, «Хеллсингу» стоит предложить своё сотрудничество местным властям? – Мы не наёмники. Мы служим Британии, и я не желаю, чтобы мои люди рисковали жизнью без надобности, – сэр Артур обернулся. – Я понимаю, куда ты клонишь, Уолтер. Не забывай: Алукард был создан для того, чтобы противостоять вампирам, с которыми не справиться человеческими силами. Если таковых в Британии не осталось, это не значит, что их надо искать. Это значит, что на данный момент своё предназначение он выполнил. И если в отсутствие работы Алукард начнёт представлять из себя опасность, я буду вынужден его усмирить. Не упокоить, нет, просто усмирить. До тех пор, пока снова не возникнет необходимость. – Я понимаю, сэр. Не стоит путать цель и средства. – Именно, – Артур Хеллсинг пристально уставился на дворецкого. – Уолтер. Мне никогда не нравилось, что вы приятельствуете. Алукард – не «она», и уже давно не «он», собственно говоря. Не знаю, насколько можно считать его личностью. Оно просто приспосабливается к тебе. – Позвольте не согласиться, сэр. – Да? – Оно приспосабливается к вам. Вы – его хозяин. Это ваше внимание необходимо Алукард, как ваша кровь. Со мной она, как вы изволили выразиться, лишь «приятельствует». – Может быть. Может быть, ты и прав. «И если бы вы не отказывались считать его личностью, вы бы поняли, куда пропали туфли мисс Талуллы, сэр», – мысленно улыбнулся Уолтер. Усмирить, усыпить Алукард. Как она сама отнесётся к этой участи? Может, даже и не станет противиться. Алукард скучно. А разрушительная натура её рода претит ей самой. Если ему не удастся вылечить глаз, рискнёт ли сэр Артур лишиться сразу обоих главных оперативников Ордена? С другой стороны, как раз его травма может ускорить усмирение Алукард. Кроме самого сэра Артура, её способен хоть как-то контролировать лишь он, Уолтер. – Пора глянуть правде в лицо, Уолтер. Мы очистили Британию от самой опасной нечисти. Два серьёзных случая за последние пять лет, и те – гастролёры. Мечта Хеллсингов осуществлена. – Расслабляться было бы неразумно. – Ни в коем случае. Но на рутинной основе «Хеллсинг» всё меньше походит на ведущую войну с нечистью армию. Скорее, некий специализированный отряд полиции для расправы со специфическими хулиганами. Уолтер молчал. Возразить было нечего, а соглашаться не хотелось. – Это неплохо. В таком виде я безбоязненно могу доверить организацию Ричарду. – Вы планируете уйти в отставку, сэр? – Нет. Но надо было бы. Он выглядел немного растерянным и, впервые на памяти Уолтера, стареющим. Видимо, пытался представить жизнь без «Хеллсинга» – и не мог. Никто из них не мог. – Мир и покой под неусыпным оком «Хеллсинга». Наконец-то, Уолтер. Ведь это то, чего мы добивались. Так? Да. Это то, чего они добивались. То, ради чего Артур Хеллсинг брал его с девяти лет на операции. Они мотались по всей стране вместе с парой десятков других энтузиастов – скорее охотники на опасную дичь, нежели солдаты. Сэр Артур неустанно напоминал, что они – королевские протестанстские рыцари, и они были его рыцарями, готовыми идти за него в огонь и воду. Уолтер был готов до сих пор. Вот только вода обмелела, а от огня остались лишь тлеющие угли. *** Мечта Хеллсингов осуществлена. Вот только особого счастья в лице сэра Артура Уолтер не замечал. Он хорошо знал, как оно выглядело, это безудержное, бешеное, заразное счастье Артура Хеллсинга, когда тот в одной руке держал пистолет, в другой – намотанную за волосы на кисть только что отсечённую голову вампира, и вызывал на бой сородичей упокоенного: «Придите и возьмите!». Его могли растерзать на кусочки в считанные секунды. Но за спиной сэра Артура таились двое, человек и вампир, которые действовали как одно существо. «Хеллсинг» уходил. Таким, каким они его знали, каким создавали, каким любили. Старели или уходили – покалеченные – люди, засыпала вампир. Даже если на сей раз ранение не окажется существенным, какому-нибудь следующему Жан-Клоду повезёт больше. Или значительно больше... «Стоило оно того, Уолтер?» «Да». Алукард пожала плечами. – Что ж... Меня не за добродетелью твоей отправили приглядывать. Вампиром ты и раньше становиться не собирался, так что какая разница. – Вот уж нет. Вампиров мне за последнее время хватило по горло. Воспоминание оседает в горле тупой болью. Среди королевских протестантских рыцарей у Уолтера с первых выездов была репутация «жуткого малого», который никогда ничего не боялся. Он вырос при Институте Хеллсинга, его с детства готовили сражаться против нечисти, и своими умениями он гордился. Всё было просто и понятно: ты – его или оно – тебя. Страх был бесполезным излишеством. Но там, на заводе, где людские массы были лишь безымянным материалом для извращённых экспериментов, где жестокость человека возвышалась над злобой самых ужасающих тварей и беспощадностью стихий, страх сел ему на пятки, вытесняемый лишь стремительным потоком адреналина, на котором Уолтер продержался всю операцию. И, когда они спешно покидали Варшаву, освещаемые ложной зарёй пожара, страх проник под кожу вместе с холодом ночи, одурманил, отравил. Оказалось, и Уолтер Дорнез может поддаться страху, просто в те места, где жили такие страхи, прочим смертным ход был заказан («Я не могу положиться единственно на вампира, – сказал сэр Артур. – И отправить с ним можно только тебя»). Слишком многое затерялось, сгорело на том проклятом заводе на окраине Варшавы. Та нечеловеческая лёгкость бытия, безрассудство, свобода от страха и взросления, незнание ужаса перед природой человека. Возможность выбора между угасанием и неизменным бытиём, смертью и нежизнью. Тоскливое, отчаянное желание сорваться с места и броситься раскапывать пепелище уничтоженного завода в поисках утраченного иногда почти непреодолимо. Ловить в поле ветер, развеявший прах. «Стоило оно того, Уолтер?» – звучит в памяти. «Нет, Алукард, нет».

Урсула: У меня осталось смешанное ощущение. Последний фрагмент как-то слишком резко обрубает повествование. Если уж взялись освещать отношения Алукарда и Уолтера, то дошли бы до их настоящего "заката" во время битвы за Лондон. 7 8 Текст кажется рваным и я хоть и люблю СК, но только времен "Рассвета". Дальше мне как-то представлять ее взрослой некомильфо

Levian: ааааааа! ОТП!!!!1 10+++ 10+++


TABUretka: мнээ... вот у меня тоже какое-то странное послевкусие... вроде бы пробрало и зацепило, но не так, как могло бы. По моим наблюдениям, хеллсингу присуще награждать своих женских персонажей чертами мерь сью, и я говорю не о внешности даже, со всеми этими поправками про красивых и красоток, а про общее впечатление, про антураж. И еще: эпизоды "сонг-фика" сбивают с толку, не слишком люблю этот прием. 1. 8 2. 7

Astherha L.N.: Автор, оно прекрасно. Это едва ли не лучшее, что я читала об Уолтере и СК. Без вопросов и оговорок: 10 10

Hellsing: Урсула Спасибо за отзыв и за оценки. А о вкусах, как говорится, не спорят. У меня осталось смешанное ощущение. Последний фрагмент как-то слишком резко обрубает повествование. Если уж взялись освещать отношения Алукарда и Уолтера, то дошли бы до их настоящего "заката" во время битвы за Лондон. Автор не ставил себе подобной капитальной цели. «Закат» подразумевает скорее закат данного этапа истории организации и его влияние на основных героев. А битва за Лондон - то уже не закат, а ночь, причём даже другого дня. Levian Автор счастлив! TABUretka TABUretka пишет: По моим наблюдениям, хеллсингу присуще награждать своих женских персонажей чертами мерь сью, и я говорю не о внешности даже, со всеми этими поправками про красивых и красоток, а про общее впечатление, про антураж. Что поделаешь, команда любит своих женщин. Даже тех, которые любят прикидываться мужчинами . Если бы мы любили писать про сереньких, неприметных и духовно богатых, мы бы были в другом фэндоме. Спасибо за оценки и замечания.

Hellsing: Astherha L.N. Автор премного благодарен.

Nefer-Ra: 8 8

Kifa: По теме. Тема – «После войны». После какой войны? После двух войн. Под первой войной понимается варшавская операция, в которой, так сказать, сгорела молодость и некоторые… не представления даже, а ощущения Уолтера о добре и зле, что подчёркивается лишением его девственности. Спустя годы подходит к концу война с вампирами на территории Англии. И это окончание борьбы уничтожает старый Хеллсинг, лишает смысла жизни Артура Хеллсинга. Во второй половине рассказа возникает стойкое чувство «уходящего безвозвратного прошлого», молодости. Так, война у одних отнимает молодость, у других молодость отнимает её окончание. Раскрыта ли эта тема? По Уолтеру (войне, лишающей молодости) – недораскрыта. Не вполне понятно, как это «лишение молодости» сказалось на нём? Случай в клубе совершенно не приподнимает нам завесу над этим вопросом, дальнейшее же повествование касается больше Артура и свёртывания активной деятельности «Хеллсинга». Также совершенно неясно – к каким событиям или чертам характера Уолтера канона сии переживания имеют отношение? Здесь отмечу важный момент. Непонятно, как столь трепетно относящийся к человеческой жизни Уолтер заделался союзником Миллениума? В предупреждении Автора намек на ООС был, но только в том, что вытекает из женственности Алукарда, а не из ужаса Уолтера перед убитыми нацистами людьми. Я стараюсь не придираться к «отклонениям» в характере персонажей, но в рассказе слишком выпирает сей «уклонизм». По Артуру (послевоенному миру, лишающему молодости)– раскрыта, я полагаю. Прямо таки зримо видно, как Хеллсинг уходит в старость и начинает сознавать это. Общее впечатление. Хороший язык. Некая дифференцированность внутри фика, отсутствие чувства цельного повествования – совершенно непонятно, к чему, кроме «неровности кружев чулка» на девичьей ляжке Алукарда был эпизод в клубе. Резанули глаза непонятные имена (кто такая Талулла? Жан-Клод?). Также использование местоимения «она» в сочетании с именем Алукард каждый раз, как я его прочитывал, взрывало мой мозг. Хотя, конечно, за фразу «Какая-нибудь нечисть, кроме коммунистов?» - респект. 8 8

Гиппократ: 9 Идея хороша. 8 Не понравилось: есть момент, где Алукард пренебрежительно относится к приказу не поднимать шум... прямой приказ он бы не игнорировал.

Annatary: 1) 7 2) 9 В целом фик понравился, но тема показалась несколько "недораскрытой". Тут еще раз повторюсь, что суть оценки - есть вещь субъективная. Я вижу тему "так", а автор "этак". Мне, когда я размышляла, что могло бы быть в фике на такую тему, казалось, что скорее всего тема сама по себе подразумевает "разделение" жизни героев на "до и после", и "война" должна была бы стать неким переломным моментом. А "после войны" уже герои либо пытались бы "отстраивать" свою жизнь из руин, либо - наоборот сидеть и горестно стенать о том, что "раньше было лучше/веселее". Частично я это увидела в образе "заскучавшего" от недостатка заданий Алукарда. Но по большей части лично мне - подчеркиваю - мне увиделось в сюжете не разделение жизни персонажей на "до и после", а процесс того, как "война" сама сходит на нет. Наступает затишье: временное или вечное - пока неизвестно. Но самой "жизни после войны" того же Уолтера я не увидела. Вижу его сожаление о том, что: Вот только вода обмелела, а от огня остались лишь тлеющие угли. А будет ли для него место в этой "мирной жизни" неясно. Об этом мы узнаем только из канона. Очень понравился необычно выбранный пейринг. Причем в таком нестандартном варианте. Каюсь, грешна, я и сама как-то писала на Хелл-фест драббл с Алукардом в образе не СК, а взрослой женщины. Так что мне данная "метаморфоза" очень импонирует. Идея интересная, текст написан достаточно ровно. Читается легко. Но... вот еще раз мое это любимое "но". Если бы все же автор увеличил текст еще хотя бы на пару-тройку абзацев и хотя бы в общих чертах обрисовал именно какие-то эмоции Уолтера или Артура уже после "усыпления" Алукарда, которое - как мне показалось - и стало финальной точкой в "войне" на тот момент, то для меня бы текст был более "цельным" и тема лучше раскрытой.

Hellsing: Nefer-Ra Спасибо за оценки! Kifa Ух ты, вы - первый читатель, заметивший Артура Хеллсинга, чему автор очень рад. И про две войны - в самую точку. Для Уолтера на данный момент «Хеллсинг» - это всё. На благо «Хеллсинга» он готов пройти и через варшавский инцидент, и смириться с усмирением Алукард. Вот только с переменами в самом «Хеллсинге» и переменами в самом себе, лишающими его возможности заниматься единственным, что он себе представляет, он смириться не может. Инцидент в клубе, этот дух 60-тых (и упоминание о коммунистах, отголосок «охоты на ведьм» в том числе ), когда страна окончательно расслабилась после войны, для Уолтера своеобразный декаданс, закат эпохи, окончание этих вечно балансирующих между соперничеством и юстом отношений с Алукард (простите, автору тоже изрядно пришлось поломать мозг, и теперь не могу отвыкнуть упоминать его в женском роде). По отношении к человеческой жизни Уолтер как раз не щепетилен. Вот единственно в Варшаве ему и сносит крышу: не только убийства, но и жестокости, их массовость, переделывание людей в немёртвых... Что как раз ухудшает его мнение о человеке как таковом. Спасибо вам! Гиппократ Спасибо за оценки! Думаю, Алукард воспользовалась тем, что приказ был не прямой, а через Уолтера :). Annatary Благодарю за оценки! Автор как раз видит уже наступившую мирную жизнь. И героев, привыкших к войне она понемногу доканывает... Автор особенно рад, что понравился пейринг.

Dita: С некоторой опаской окрывала текст: признаться, не люблю "женского" Алукарда, да еще и в пейрингах. Но... фик оказался замечательный, очень сбалансированный и пронзительный. Алукард хороша необыкновенно: ярка, умна и остроумна, своенравна и чувственна без пошлости. Уолтера - очень жалко: как он "разбился" в Варшаве, так и не смог себя "склеить", кажется. Он начал с войны и с войной же потерял смысл жизни. Отдельное спасибо за Артура, с которым фанон творит подчас страшное. Здесь же - целеустремленность, твердость и правильно (хотя, может, и излишне жестко) расставленный приоритеты. Еще одно спасибо - за язык и диалоги. Hellsing пишет: – Настоящая «Кровавая Мери». Настоящий томатный сок, ворчестерский соус и водка. Видели бы вы, – пожаловалась она бармену, – из чего мне готовит «Кровавую Мери» он. Тема, как мне кажется, вполне раскрыта: "большая" война окончена, "малые" тоже сходят на нет. "Куда нам плыть?" (с) Пока, пожалуй, самое яркое и сильное впечатление на конкурсе. 1. 10 2. 10

Melissa: 7 9

Hellsing: Dita Ваш отзыв для автора - истинное счастье! Melissa Благодарю за оценки :).

Dafna536: 7 8

Hellsing: Dafna536 Спасибо за оценки:).

Rendomski: Дама-Алукард неожиданно удалась. И атмосфера «конца эпохи» ощущается. Но написано, как для мини, несколько разнородно, основная мысль теряется за подробностями.

kaiman: Прочёл фик дважды. Сначала утонул в подробностях и не понял, о чём идёт речь. При повторном прочтении что-то до меня, кажется, дошло. В этих персонажей безоговорочно веришь, все они получились живыми. 10 10 http://www.diary.ru/~anton-kaiman/

Urusai-sama : 8.8. Понравилось. Артур - он вышел просто идеально, я считаю. Но! Раскрытию темы нужно было уделить чуть больше внимания, имхо.

Hellsing: Rendomski Спасибо за отзыв! Автору приятно, что удалось передать атмосферу событий. kaiman Автор премного благодарен, что вы не отступились от фика после первого прочтения и так высоко его оценили. И за персонажей, которые автору очень дороги, приятно. Urusai-sama Большое спасибо за добрые слова в адрес Артура и за оценки! Тема, она здесь такая, субтильная.

Bony Rain: Мне очень понравилась эта работа. Все эти мелкие детали создают атмосферу, которая заставила меня прочитать работу несколько раз. Раскрытие темы "Жизнь после войны" на мой взгляд удалась, ибо вся эта тоска по уходящим временам прекрасно показана в образе Уолтера и Артура (который показался мне самым натуралистичным), а ваш/а Алукард получился ярким и немного необычным, но интересным. 10 9

Мамочка_Алекс: 7 7 Как таковой "жизни после войны" я все же не увидел. Увидел некое переходное состояние, неопределенность. По ходу чтения слишком напрягал ООС. Причем, не только Алукарда (это заявлено автором фика, так что ожидаемо), но и Уолтера. Оба одинаково непохожи на себя, да простит меня автор, если это возможно. Все-таки не верится в те переживания Уолтера, не верится в тот ужас и страх, которые он испытывает в Варшаве. Конечно, каждый трактует канон по-своему. Но имхо, в "Рассвете" сущность Уолтера показана достаточно хорошо. Не верю я, что его можно испугать зверствами и жестокостью, кем бы они ни были совершены. Этим его уже не испугать, наверное - даже не удивить. Если бы те зверства оставили такой неизгладимый след в его памяти, вряд ли он сам бы лег впоследствии "под нож" Дока. А вот в образ Артура верится, очень. И сама по себе драма, безусловно, хороша. www.diary.ru/~malexx дата регистрации 06.01.2009

Rendomski: 9 8

Светозарное Лео: 8 5 Алукард плюс глагол в женском роде смотрится немного необычно. Фик написан атмосферно, что верится. В самом фике есть мелкие недочеты, грамматические ошибки, которые бросаются в глаза, особенно в самом начале.

Preston: 7 5 Драматично, но всё-таки слишком ООС-но. Как будто про двух совершенно незнакомых персонажей читаешь. И тоже не верится мне в Уолтера, который вдруг испугался чьей-то жестокости. Тема видна, но её мало. Повествование немного скомканное в конце.

Tomo: 8 7

Rendomski: Bony Rain Спасибо! Я рада за всех трёх своих удавшихся персонажей ! Мамочка_Алекс пишет: Все-таки не верится в те переживания Уолтера, не верится в тот ужас и страх, которые он испытывает в Варшаве. Конечно, каждый трактует канон по-своему. Но имхо, в "Рассвете" сущность Уолтера показана достаточно хорошо. Не верю я, что его можно испугать зверствами и жестокостью, кем бы они ни были совершены. А я именно подчёркивала, что страх приходит уже после Варшавы, когда спадает азарт. Картинкам ничего не противоречит, из эмоций ему не только удовольствие от работы свойственно. Мамочка_Алекс пишет: Если бы те зверства оставили такой неизгладимый след в его памяти, вряд ли он сам бы лег впоследствии "под нож" Дока. Согласна, это вопрос интерпретации, и я в рамках данного фика ключевой мотивацией вижу страх. Почему же страх приводит его по кругу к своему источнику - о, подобный кажущийся парадокс не так уж редок. Благодарю, что, несмотря на эти несогласия, вы всё-таки оценили Артура и общий замысел . Светозарное Лео пишет: Алукард плюс глагол в женском роде смотрится немного необычно. А уж сколько по написанию фика меня терзал когнитивный диссонанс при виде Алукарда с глаголом мужского рода ! Светозарное Лео пишет: В самом фике есть мелкие недочеты, грамматические ошибки, которые бросаются в глаза, особенно в самом начале. Вы, разумеется, не обязаны перечислять, но у меня больше оснований верить моей бете . Preston пишет: И тоже не верится мне в Уолтера, который вдруг испугался чьей-то жестокости. Спасибо за мнение, но я предпочитаю видет в персонажах людей - то есть, в тех персонажах, которые люди . А людям не стыдно пугаться кое-каких вещей. Напротив, стыдно их не пугаться. Tomo Благодарю :).



полная версия страницы