Форум » All you need is love » "Альтернатива" (NC-17; Romance; Уолтер/Алукард), авторы Levian & Melissa » Ответить
"Альтернатива" (NC-17; Romance; Уолтер/Алукард), авторы Levian & Melissa
Levian: Название: Альтернатива Авторы: Levian & Melissa Бета: те же Герои: Уолтер/Алукард (Герликард) Рейтинг: NC-17 Жанр: Romance, AU Тип: слэш Отказ: Все права на персонажей «Хеллсинга» принадлежат Коте Хирано и тем, кому они принадлежат. Саммари: Уолтер всегда считал девушек злом, но из двух зол предпочёл выбрать лучшее. Примечание: гендерсвитч, технически - гет.
Ответов - 2
Levian: Алукард облизнулся, немного даже жалея, что бой окончился так быстро. Скучно, как же скучно… Заинтересованно обернувшись на шорох, он с досадой поморщился: всего лишь Уолтер, счищает с ботинка что-то прилипшее. Уолтер. А если?.. Ухмылка скользнула по лицу вампира. — Ты сегодня был хорош. Давно мы так не веселились, юный Ангел Смерти. Разве что… как давно нас отправляли на материк? Года четыре назад? Три? Помнишь, как тогда было весело? Алукард мечтательно улыбнулся, хотя Уолтер так ничего и не ответил — подчеркнуто промолчал. Но человеческое сердце обмануть не могло, оно сладко задрожало, будто у его обладателя на миг перехватило дух, а потом забилось быстро-быстро, будто сейчас снова был самый разгар боя. — Хотел бы я вернуться в те времена. А ты, Уолтер, — улыбка вампира стала хищной, — хочешь? Вопросы застали врасплох. Уолтер мог бы поклясться, что Алукард с удовольствием ощутил, как он вздрогнул и задержал дыхание. — Возможно, — сдержанно ответил он и добавил, не поднимая глаз и сделав вид, что вправляет выбитую костяшку пальца: — Сентябрь сорок четвёртого, выходит — чуть больше трёх лет назад. Он отвернулся, с лёгкой полуулыбкой высматривая, не шевелится ли ещё кто из чёртовых упырей, но спиной чувствовал пристальный взгляд, от которого мурашки бежали по позвоночнику. Ну да, Алукард за это время ничуть не изменился, в отличие от самого Уолтера. Он досадливо передёрнул плечами и сделал шаг к выходу. — Не спеши, — Алукард хмыкнул и присел на ближайший, идеально срезанный бетонный обрубок, минут двадцать назад бывший колонной, — машина будет через час, а наша работа уже закончена. — Он намекающе постучал пальцем по крылу носа в ответ на недоверчивый взгляд. — Мы так давно не работали вместе, что ты уже всё забыл? — рассмеялся он и вдруг соскочил со "стула". До прибытия машины можно было занять себя кое-чем поинтереснее просто разговора. Бегущая по жилам кровь человека с каждой секундой ощущалась всё более горячей, словно Уолтер его боялся. Боялся? Какое сладкое ощущение, но, увы, совсем неуместное. Не дойдя до напрягшегося дворецкого пары шагов, Алукард остановился и, наклонив голову набок, лукаво посмотрел вверх. А Ангел Смерти-то вырос. — Три года — довольно большой срок для подростка. Учитывая, что мы практически не виделись за это время. Уолтер сделал шаг назад, стараясь, чтобы это не выглядело отступлением, и скрестил руки за спиной. Алукард глядел на него снизу вверх, словно нарочно став ещё ниже ростом. Неужели затем, чтобы подчеркнуть, что сам Уолтер хоть и изрядно вырос, но по-прежнему долговязый и немного нескладный? Чтобы скрыть неловкость, Уолтер потянулся к карману за зажигалкой и чуть не покраснел, когда вампир перехватил его руку за запястье в паре дюймов от паха, отобрал сигарету и закурил первым, глубоко затягиваясь и долго не выдыхая дым. Руки невольно сжались в кулаки, но Уолтер сдержался: он уже не мальчишка, чтобы играть в детские игры, что было, то прошло. Пусть Алукард шутит с кем-нибудь другим. Вампир лукаво улыбнулся, бросив взгляд на пачку. Как он и думал, сигарета была последней — специально оставленной на конец миссии. Некоторые привычки никогда не изменятся. Дым горчил на языке, вязко обволакивал гортань, перебивал все запахи, но каким же вкусным было недовольное выражение на лице Уолтера. Точь-в-точь, как в то утро. Правда, тогда к досаде примешивался и стыд, но разве что-то помешает сильнейшему из немертвых, захотевшему чего-то? Кого-то. — Хочешь? — невинно улыбнулся он и протянул ладонь с сигаретой вверх, разворачивая ту фильтром к губам дворецкого. Никотиновая ломка — первая среди тех, что находили на Уолтера после боя. И Алукард знал их все. — Как знаешь, — хмыкнул он, не дождавшись ответа. Вторая затяжка отдавала пряно-кислым запахом гордости. Третья едва заметно пахла горьковатым возмущением и злостью, с легкой примесью острого, обжигающего язык смущения, будто... — Я видел тебя с Мари, — вскользь заметил он, перебивая мысли напарника. — Понравилось? — Какая ещё Мари?.. — машинально спросил Уолтер. Он наблюдал, как уменьшается с каждой затяжкой сигарета в тонких пальцах, обтянутых кипенно-белой тканью, и горький синеватый дым смешивается с запахом крови и оружейной смазки. — Горничная? — Он скривился при одной только мысли, что производит впечатление дворецкого-ловеласа из похабных дешёвых книжонок, и сухо заметил: — Я давал ей указания по поводу уборки спальни сэра Артура. Указания, Алукард! Он с досадой проследил, как окурок упал в кровь и грязь. Вампир улыбался неожиданной мягкой улыбкой, мечтательной и немного пугающей. — И какого рода были указания? — поинтересовался Алукард, сдерживая глумливую и даже злую усмешку, отчего вопрос прозвучал даже холоднее, чем он хотел. — Она поэтому с таким восторгом рассказывала, какая большая и удобная у Артура кровать, на которой «не то что с одним, а с целым полком можно уместиться»? — передразнил вампир и насмешливо хмыкнул. Не сказать, что Уолтер не отличался вкусом, но польститься пусть и на миловидную горничную, но прямо в хозяйской спальне — это было… раздражающе. — А впрочем, неважно, — вновь мягко улыбнулся он и шагнул ближе, почти вплотную к дворецкому. — Она была намного лучше меня? — Немертвый невинно улыбнулся. Уолтер не спеша достал из жилетного кармана брегет, щелкнул крышечкой. Ещё больше трёх четвертей часа ему здесь находиться, а попробовать сбежать — так ведь вампир полетит следом и неизвестно, во что это выльется. В глубине тёмно-вишнёвых глаз Алукарда медленно разгорались алые огоньки, но от злости ли или от предвкушения хорошей забавы — неизвестно. Впрочем, Уолтер склонялся ко второму. — Опытнее — нет. Лучше… пожалуй, да. — Он с удовольствием вернул язвительную улыбку. Перепалка начала доставлять ему удовольствие. При воспоминании о надоедливой горничной его окатила волна стыда, но он запретил себе думать об этом. В конце концов, все совершают глупости. У него тоже есть право на них, которым он, правда, что-то начал злоупотреблять. Предвкушение отозвалось дрожью в кончиках пальцев. Сейчас перед Алукардом был настоящий Уолтер, играющий по-крупному и любящий риск, а не ребенок, стесняющийся признаться в шалости, маленькой невинной шалости. — И насколько далеко вы зашли? — с ленцой проговорил вампир и небрежно, будто стряхивая соринку, провел ладонью по груди Уолтера. — У тебя же нет секретов от меня? — Ладонь скользнула по ключицам и двинулась выше, но… Алукард лишь ласково улыбнулся, когда ладонь была отбита — игра шла дальше. Точь-в-точь, как раньше, точь-в-точь. — Она подарила тебе свой первый поцелуй или же хотела научить чему-нибудь "милого мальчика"? Стоила она того, чтобы бегать от меня? — негромко спросил он, положил обе ладони на грудь дворецкому и шагнул ближе, прижавшись всем телом. Мнящий себя настоящим джентльменом Уолтер редко когда мог устоять против такого выражения беззащитности и робости. По крайней мере так было раньше. Сердце под его ладонью билось как обезумевшее. — Всего лишь тискались, — Уолтер с улыбкой отвёл чужие, холодные, пахнущие снегом и порохом руки, — так это, кажется, называется? Не больше, чем мы с тобой позволяли себе в сорок четвёртом. Помнишь, что я всегда был очень… чистоплотным мальчиком? Алукард казался слегка… уязвлённым? Раздосадованным? Заинтересованным? В любом случае Уолтер не хотел чувствовать себя виноватым за то, что на пару минут поддался слабости — возрастной, как он себя уверял, — и пощекотал нервы, поиграв с аппетитной девчонкой на хозяйской кровати. — Ты ведёшь себя как ревнивая девица, — не сдержался в конце концов Уолтер и по-мальчишески хихикнул. Осёкся, когда алые глаза в трёх дюймах от его лица опасно вспыхнули, но тотчас прикусил язык, поняв, что это его подловили как ребёнка. — Так покажи мне, — ладонь скользнула на шею, заставляя Уолтера чуть наклонить голову, — как должен вести себя мужчина. Целоваться Ангел Смерти как не умел, так и не научился. Даже странно. Алукард улыбнулся, когда упершиеся было в его грудь ладони стыдливо переместились на плечи, а возмущенное мычание сменилось нетерпеливым сопением. — Уолтер, — прошептал вампир, на мгновение отстранившись и с удовлетворением творца смотря в лицо напарнику. Щеки того раскраснелись, глаза шально поблескивали, губы чуть припухли и запунцовели — идеально, — машина будет здесь через минуту. Если мы продолжим, тебе всю дорогу придется держаться за моей спиной, — улыбнулся Алукард и едва касаясь, кончиками пальцев скользнул по паху юноши. Всё прошло, как и было задумано. — Ты же сказал… — Но ты мне всё равно не поверил, — подмигнул вампир и сделал шаг назад. Звук шуршащего гравия приближался. — Сукин сын! — не удержавшись, процедил Уолтер сквозь зубы. Алукард расхохотался и первым вышел на улицу. ***Спускаясь в дальнюю часть подвала, Уолтер всё думал, как давно он здесь не бывал. Да, для Алукарда все эти годы мелькнули словно одна ночь, но для него — нет. Возможно, он поступил не совсем правильно, после варшавской операции отказавшись от напарника, — сегодня не смог выработать защиту и поддался на провокацию, как идиот. Но в глубине души он считал, что тогда сделал всё верно. Как мужчина. Его смех эхом отразился от холодных стен коридора, но Уолтер не опасался разбудить вампира — помнил, что в полдень тот если заснёт, то спит крепче всего. Крышка гроба оказалась сдвинута больше чем наполовину, словно его владелец ожидал гостя. Уолтер так сильно сжал кулаки, что нити со звоном натянулись и впились в ладонь, пришлось ослабить хватку, не дожидаясь, пока появится кровь. Вампир спал. Грудь в белой рубашке не вздымалась, ноздри не трепетали, одна тонкая рука безжизненно свешивалась вниз. Уолтер усмехнулся и, примерившись, пнул гроб, чтобы тот соскочил с невысокой деревянной подставки. Нити взвились в воздух так стремительно, что даже Алукард, проснись он в этот момент, не успел бы их остановить. Один алый глаз недовольно открылся. Возмущение гудело деревом, которое со стоном, но выдержало удар о каменные плиты. — И тебе доброго утра, — едко пробурчал вампир. Просыпаться от того, что его обиталище тревожит какой-то человеческий подросток, да и ощущать себя окруженным серебряными нитями, перетянувшими гроб поперек, Алукарду было неприятно. А то, что этим подростком оказался именно Уолтер, отлично знающий о связи немертвого с гробом, было даже оскорбительным. — Если ты так будишь Артура, то я ему не завидую. Хозяин зовёт? Уолтер покачал головой. Лицо Алукарда выражало лишь брюзгливое недовольство, но хотелось думать, что вампир по крайней мере испуган. Это было бы справедливо. — Сейчас полдень, и сэру Артуру ты не нужен. — Тогда, — Алукард слегка привстал, оказавшись перехваченным нитями поперёк талии, — зачем пришёл? Потренироваться или продолжить ночную забаву? — Он облизнулся, блеснули удлинившиеся клыки. Раздражение исчезло без следа. — Ни то, ни другое. Вампир зевнул, но спать дальше уже не хотелось. Игра, в воздухе снова пахло игрой, вот только в этот раз Уолтер не сбежит, потому что пришел сам. Насколько дворецкий был гордым, настолько он был и упрямым. — Тогда зачем? Алукард невинно улыбнулся и щелкнул пальцем по загудевшей струне. Уолтер поморщился, и только сейчас вампир заметил, что нити, обхватившие гроб, оказались им же и прижаты. Ангел Смерти попался. Неудивительно, он никогда не был силён в планировании операций, в первую очередь потому, что порой и сам толком не знал, чего хочет. — Просто поболтать. Уолтер нахально присел на отброшенную в сторону крышку гроба. Та протестующе скрипнула, но не похоже, чтобы она собиралась — или могла — сбежать, а то и укусить его за задницу. Левую руку пришлось держать на весу: нити натянулись до предела, до боли в запястье, но он скорее согласился бы быть проклятым, чем в этом признаться. Алукард не сводил с него прищуренных кошачьих глаз, и Уолтер не смог отказать себе в удовольствии позволить одной из нитей скользнуть по обтянутому белой перчаткой пальцу и слегка взрезать кожу — всего лишь чтобы выступила пара крошечных капелек крови. — Поболтать? — Алукард задумчиво облизнул затягивающуюся ранку. — О чем бы ты хотел поговорить? Что-то спросить или рассказать сам? — Еще один щелчок по струне отозвался еле слышным звоном и гримасой на лице Уолтера. — Сними перчатки или режь гроб, — посоветовал он, и нарочито безмятежно добавил: — Порежешь гроб — живым отсюда не выйдешь. Очередная зазвеневшая струна распорола палец, но для вампира это было мелочью. Снять перчатки с Ангела Смерти и насладиться читавшимся в каждом его жесте чувством уязвимости — лучшего промежуточного приза и не придумаешь. — Если живым отсюда не выйду я, тебе из особняка тоже не выбраться, — Уолтер скопировал спокойный, насмешливый тон и разозлился на себя за это. Подумать только, убить ради чёртова куска дерева. Идиотизм. Он нарочито неторопливо отвернулся, пошарил в кармане, выуживая сигареты. Правой руке было чуть свободнее, хотя левой приходилось несладко, ещё немного — и она вполне могла вывернуться из сустава. Закурил, пользуясь этим, чтобы перевести дух, и стряхнул пепел в дюйме от полированной крышки. Тонкое бледное лицо вампира на долю секунды исказилось от ярости… или не от ярости? Уолтер невольно залюбовался. Одна из нитей рассекла ткань его собственной перчатки и довольно глубоко порезала ладонь, кровь закапала на пол. Тьма заполнила комнату, расползлась маревом по стенам, полыхнула сотнями глаз. И исчезла. — Ты становишься беспечным, Ангел Смерти. — Вампир улыбнулся из-за плеча Уолтера и склонился, не то обнимая, не то желая посмотреть ближе рану. Длинная прядь скользнула вниз и, будто живая, мазнула по пальцу. Но не слиплась, осталась шелковисто-гладкой. — Но всё такой же вкусный. Алукард улыбнулся и перехватил оба запястья, навалившись юноше на спину. Тот задержал дыхание, будто понял, что вряд ли что-то сможет сделать. А может, действительно опасался, что его загрызут прямо здесь. Не загрызут, мальчик зря боялся. Но и не отпустят просто так, если ему вздумается на части разрубить обиталище вампира. Уолтер с силой втянул пахнущий сигаретным дымом воздух, чувствуя, как по спине скользит тонкое, хрупкое, но не по-девичьи тяжелое тело. Прохладное дыхание обожгло ухо сильнее раскалённого пара. Он заставил себя расслабиться, понимая, что в случае чего и пальцем пошевелить не успеет. Рассечённую ладонь саднило, и он всё же сделал попытку вывернуться. — Отпусти меня,— раздражённо сказал он, — чёрт тебя подери, Алукард! Не собираюсь я трогать твой проклятый гроб. — На самом деле, он с удовольствием превратил бы его в щепки, но момент был неподходящим. — Врешь. И в самом начале врал, когда пришел сюда «поболтать». — Вампир отпустил левое запястье, но только чтобы расстегнуть застежку правой перчатки. — Так зачем ты ко мне пришел? Перчатка с трудом, но сползла, располосовав нитями ладони Алукарда, который согласен был немного потерпеть, чтобы не оставить Ангела Смерти без пальцев: человеческие бы не отросли. Это был один из первых уроков, которым научила его работа с напарником, — тело смертного, к тому же подростка, слишком хрупкое. А мышление — он предвкушающе улыбнулся — слишком сумбурное. Интересно, дворецкий понимает, что пришел сюда не по воле разума, а по требованию тела? Уолтер проследил взглядом за перчаткой, которую Алукард небрежно отбросил в сторону гроба. Да, это лучше, чем лишиться её вместе с рукой, но неужели вампир до сих пор не понял, насколько это унизительно — раз за разом щелчком по лбу получать напоминание о том, что Уолтер — всего лишь человек? Говорить на равных с монстрами он никогда не сможет, вот сражаться — сколько угодно, но чем? Алукард с ничего не выражающим лицом стягивал с него вторую перчатку. Пожалуй, с вампира станется раздеть его догола и в таком виде просто выставить из подвала. Уолтер не ответил, но немертвому уже не важно было, что там напридумывал себе человек о цели разговора. Намного важнее было предательское, то замирающее, то срывающееся в галоп сердце. — Я рад, что ты вернулся, Ангел Смерти. Слова прозвучали еле слышно, на выдохе, а вампир, продолжая одной рукой удерживать левое запястье, другую запустил в растрепанные волосы. Развернув голову Уолтера лицом к себе, он потянулся было, но не поцеловал, а лишь подул на приоткрывшиеся губы. В этот раз он не собирался позволить напарнику разыграть роль смертного, соблазняемого ночным демоном. Уолтер вздрогнул, когда холодные пальцы пробежались по его шее, очертили кадык и ямочку под ключицами. Он силой заставил себя перевести взгляд на лицо Алукарда, на широко расставленные глаза под густой чёлкой, на острый язычок, облизнувший бледные губы. От вампира пахло прохладой и грозой. Он осторожно потянул за длинные пряди чёрных волос, осмелев, провёл ладонью по гладкой бледной щеке. Алукард продолжал улыбаться, и эта улыбка, словно тысячи лёгких пёрышек, щекотала что-то внутри Уолтера. Вцепившись в вампира, будто опасаясь, что тот убежит, он увлёк его на многострадальную заскрипевшую крышку. Алукард довольно осклабился, оказавшись сверху. Не сказать, что для него подобная мелочь имела первостепенное значение, но даже так щелкнуть Уолтера по носу было приятно. Если, конечно, дворецкий не вырос наконец из своего желания доказать, что он контролирует ситуацию, даже когда стонет в голос и извивается под чужими ладонями. Проверять в такие моменты самообладание напарника было безмерно увлекательно. Алукард проказливо улыбнулся и, коротко лизнув, несильно прижал клыки к шее. Уолтер замер, тяжело дыша. Алукард удерживал его запястья, перчатки с нитями были недосягаемы, и вздумай вампир нажать чуть посильнее, Уолтер вскоре бы пополнил ряды ему подобных. Хорошо ещё, что не упырей. Он заставил себя расслабиться и запрокинул голову, подумав, что Алукарду это должно понравиться. Так и есть: тот медленно провёл языком до уха, облизал мочку и мазнул губами по скуле. И наконец-то отпустил его руки. — Так хочешь стать вампиром? Такого разочарования Алукард давно не испытывал. Уолтер полностью отдался его воле, и это было совсем не по-Уолтеровски. Раньше он никогда бы не подпустил вампира к своей шее. Даже напарника. Желание поиграть сменилось желанием сделать больно, ошеломить, заставить вспомнить о том, как лживы романтичные сказки о Гуляющих под луной. Либо же оставить перед дворецким один лишь путь — стать презренным упырём, чтобы он боялся своей немертвой судьбы. А Уолтер смотрел на него растерянно, будто пытался угадать, какой ответ будет правильным. Или же слишком надеялся на продолжение, но в этот раз Алукард готов был нарушить не только чужие планы, но и свои. Вопрос оказался неожиданным. Повеяло холодом. Уолтер попытался отодвинуться, но Алукард крепко сжимал коленями его бёдра, слишком крепко, ещё немного, и раздастся неприятный хруст. Уолтер стиснул зубы. — Катись со своим вампиризмом в… — грубо сказал он и снова попробовал освободиться. — Убирайся. Значит, изначально он был прав: Алукард всего лишь издевался и к чёрту ему не нужно было доверие Уолтера. Алукард звонко рассмеялся. Может, Ангел Смерти и не произнес возмущенную отповедь, что никогда бы не пошел против своей природы, но оскорбление пополам с обидой на его лице сказали вампиру всё. — Маленький дворецкий, маленький глупый дворецкий, — мурлыкнул он и, склонившись, прижался губами к губам Уолтера. Теплым, чуть влажным, гневно искривленным, но таким мягким. И почему-то еле заметно пахнущим виски. — Если бы я хотел сделать тебя вампиром, — короткий выдох в уголок губ, — то уж точно, — развязанный галстук, — не позволил бы тебе забавляться, — шелест расстегиваемых пуговиц, — с какой-то девчонкой. Разозлившись, Уолтер перехватил узкие изящные ладони одной рукой, другой дёрнул за воротник белой рубашки — раз, другой, пока матовые пуговицы не посыпались на пол. Живая кожа под ладонью казалась Алукарду обжигающей, будто всего два слоя одежды: уже распахнутые жилет и рубашка, — всё это время впитывали в себя, не давали ему учуять огонь жизни, биение которой сейчас отдавалось в пальцах и кружило голову. — Твою мать, — выдохнул Уолтер, когда сухая холодная кожа скользнула по его собственной — горячей и влажной, а шершавый, как у кошки, язык принялся вылизывать его губы. Он запустил руки под полураспахнутую рубашку Алукарда и в который раз покраснел. Грудь у вампира была небольшая, но всё же ощутимая, и, похоже, прикосновения к ней были приятными: Алукард подался вперёд, глаза его потемнели, а при прикосновении к соскам он тихо, но явственно застонал. Уолтер, осмелев, легко сжал их пальцами, прижался губами к острому худому плечу. Немертвый блаженно зажмурился, последним разумным усилием избавляясь от одежды. Солоновато-пряный запах чужого желания одурманивал. Пропитывающая кожу похоть разогревала холодную кровь, делая её подобной крови живых. Скользящие по телу руки заставляли приникать теснее, с головой погружаясь в чужие эмоции: захлестывающие, безумные, по-человечески сильные. Уолтер шумно выдохнул над ухом, как будто не ожидал, что вампир разденется так быстро. А может, не думал, что сам столь быстро возбудится. Вампир пьяно улыбнулся и потерся пахом о твердеющий член. Очередного полувздоха-полустона Алукард не захотел дожидаться, просто заткнув Уолтеру рот поцелуем. Тот и вскрикнуть не успел, как оказался избавлен и от рубашки, и от ботинок, а рука вампира потянулась к ширинке его брюк. В полумраке подвала тело Алукарда казалось жемчужным, волосы разметались по плечам, рот был приоткрыт, виднелись только самые кончики острых клыков. Неуловимо скользнув вниз, он стянул с него брюки вместе с носками. Лихорадочно толкнувшись бёдрами вверх, Уолтер застонал, но вампир лишь засмеялся и приложил палец к губам. Сквозь шум крови в ушах он различил: «Рано». Дрожа, Уолтер распластался на прохладной крышке гроба, пытаясь заставить себя думать о чём угодно: об Англии, об упырях — нет, об упырях, пожалуй, не стоило, — о броме и варёной брокколи. Стоя на коленях, вампир прогнулся в пояснице, почти распластавшись на теле Уолтера. Поймав губами капельку пота с ключицы, он потерся щекой о темно-коричневый сосок и, по-девичьи хихикнув, осторожно, больше обозначая укус, прихватил его зубами . Как и думалось, Уолтер среагировал на ласку очень бурно, так бурно, что на миг Алукард встревожился, не привлечет ли вскрик нежелательного внимания. Но нет — в коридорах подземелья посетители были редки. — Мари так делала? — прошептал вампир, вновь лизнув сосок и обхватив губами. Вожделение плавило изнутри, как будто он разменивал по жизни за каждую секунду промедления, но оно того стоило. — А так она делала? — не дождавшись ответа, кроме еще одного вскрика, спросил он, запустив ладонь Уолтеру в трусы, и мягко обхватил твердевший прямо в ладони член. Но тут же отпустил — в этот раз он хотел дождаться ответа. — О-о, чёрт… Нет, так — нет, — Уолтер думал, что сойдёт с ума от биения собственного сердца; вожделение и страх смешались в нём с такой силой, что он уже не мог различить, где — что. — У нас же почти ничего… не было, я не собира… О! Задыхаясь, он приподнялся на локтях, запрокинув голову. Но как только Алукард на секунду перестал скользить губами по его телу, Уолтер поймал его за подбородок и притянул ближе, склонился над тонкой бледной шеей. На секунду показалось, что вампир напрягся и тихо зарычал, но стоило прихватить сладковатую, как кровь, кожу за ухом губами, как Алукард выгнулся, прижался ещё сильнее и вновь потёрся пахом о его ногу. Алукард двинул бедрами и удовольствием услышал гортанный стон. Торопится, Уолтер как обычно торопится. Но если раньше немертвый подшучивал над напарником, веля быть более терпеливым, то сейчас он уже сам терпеть не мог — слишком уж его раздразнила ночная забава. Он и так лишь в последний момент обуздал инстинкт, требующий оторвать голову покусившемуся на шею. Смутное чувство тревоги осталось, но слишком непохожи были на нападение торопливые и неловкие, но приятные ласки, да и Уолтер никогда не воспринимался им как враг. Как сильный противник? Да. Но не враг. Обхватив ладонью член и услышав столь сладкое: "Господи Алукард, ну давай уже быстрее", — он направил его в себя, приспосабливаясь к непривычному ощущению. Позволив проникнуть на пару дюймов, он придержал его, чуть сжимая пальцы на основании: девственники всегда слишком поспешны. — А чего ты хочешь сейчас, Уолтер? Или ты опять «не собираешься» и хочешь просто «потискаться»? На секунду Уолтеру показалось, что он уже ничего не хочет: таким острым было ощущение проникновения. Он закусил губу и до боли сжал крышку гроба: пальцы бестолку скользнули по полировке. Алукард, глумливая сволочь, даже в такой момент смотрел с насмешкой. Он потянул вампира на себя и, продолжая прижимать его к груди, извернулся, как змея, перекатившись вбок. На сей раз он оказался сверху, но, слишком поздно вспомнив, что они не на просторной хозяйской кровати, уткнулся лбом в плечо Алукарда, не решаясь начать двигаться. Не сдержавшись, Алукард расхохотался, когда Уолтер шумно перевел дух. Если раньше Ангел Смерти готов был вслепую вламываться в окна, даже не зная, куда будет приземляться, то сейчас он едва не разбил себе колени и не сломал кое-что более важное, просто не рассчитав ширину крышки. Но, отсмеявшись, вампир недовольно поморщился: только что он буквально всем телом впитывал захлестывающие дворецкого эмоции, а сейчас вокруг не осталось почти ничего, кроме омерзительно-горького запоздалого испуга и сладковатого удивления. — Ну же, смелее, — подбодрил Алукард и, решив провести «допрос» как-нибудь потом, раздвинул ноги, обхватывая талию Уолтера коленями. — Всё хорошо, — улыбнулся он и погрузил пальцы в волосы напарника, притягивая его голову к себе. Когда Уолтер целуется, то закрывает глаза. А если он закроет глаза, то не увидит расползшейся по полу вязкой черной тьмы, что подобно мягкой перине скользнула под них в момент падения. Уолтер в этот момент как никогда понимал вампиров: вечная жажда крови, должно быть, сравнима с этим сумасшедшим желанием двигаться, проникать, обладать и утверждать свою власть. Он склонился ещё ниже и, стараясь не смотреть вокруг, взял лицо Алукарда в ладони: тонкое, кожа нежная, жилка на шее бьётся под мизинцем, будто у живой… живого. Уткнулся носом в рассыпавшиеся по полу длинные чёрные волосы, отвернулся от окружающей тёмноты. — Давай, — шепнул вампир, скрещивая ноги у него за спиной. — Сейчас нужно двигаться очень быстро. Он послушался. И с каждой секундой в низу живота словно нарастал и ширился раскалённый щекочущийся клубок. Алукард под ним выглядел… сумасшедше. Пугающе. Алые глаза сверкали, вздёрнутая верхняя губа обнажала клыки, волосы извивались, как клубок змей, сотканных из самой тьмы. Сладкая волна окатила Уолтера при мысли, что сейчас он не просто на равных с этим существом — он сильнее. Он сверху. Вампир застонал. Он давно — очень давно — не использовал женское тело таким образом, и потому не мог вспомнить, было ли ему когда-нибудь так же хорошо, так же сладко, так же безумно. Запрокинув голову, он не то рычал, не то постанывал, ощущая себя одновременно и в своём теле, и в теле юноши, что двигался резко, неумело, сбивался с ритма и всё пытался шептать ему что-то, но лишь опалял сбившимся дыханием. Стоны отражались от стен. Жар сверху, тепло внутри, прохлада снизу дурманили, запутывали, заставляли забыть, кто он и кто рядом с ним. Но нельзя, забыть было нельзя… Кислинка не своей досады отрезвила: он слишком сильно надавил пятками на поясницу. — Алукард… Даже боль сейчас была приятной, хоть и пугающей. Уолтер подался вперёд, обхватывая хрупкое тело; оскаленные клыки блеснули в опасной близости от его шеи, но он мотнул головой и мазнул по щеке Алукарда ладонью, из затянувшегося было пореза на которой вновь начала сочиться кровь. Стиснул зубы, когда тонкие пальцы сжали его руку и холодный язык принялся вылизывать кожу. Страх, что одной лёгкой царапины от клыков будет достаточно, охватил его, но то было донельзя возбуждающе, особенно при взгляде на заалевшие губы Алукарда. Тот закатил глаза и проговорил — попытался проговорить — что-то успокаивающее. В голове промелькнуло, что он, должно быть, чёртов самоубийца, но Уолтер закусил губу и продолжил двигаться — всё сильнее и сильнее, пока вампир под ним не начал извиваться, а алые глаза не распахнулись, каждый — как отражение луны в луже крови. По телу пробегали волны жара, кровь гулко стучала в висках. Вздрагивая от каждого движения, чувствуя, как будто врастает в него человек, Алукард мог лишь слепо хвататься за терпко пахнущие потом плечи, впиваться пальцами в волосы, и всё крепче, едва ли не до хруста костей, обнимать его ногами. В обычное время он бы раз десять сказал напарнику, что тот совершеннейший идиот, если подсовывает плохо контролирующему себя вампиру свежую человеческую кровь, но сейчас ему было всё равно. Горячая кровь на губах жидким огнем скользнула к сердцу, а снизу к нему уже стремился жар от излившегося юноши. Точнее уже мужчины. Гортанно застонав и чувствуя себя живым и буквально переполненным этой жизнью, которая волна за волной прокатывалась по телу и от которой дрожали ладони и переставала так мерзко гудеть вечная игла в сердце, Алукард, в последний миг сдержавшись, не укусил, а лишь ткнулся носом в сгиб шеи Уолтера. Дворецкий вряд ли смог осознать, насколько был близок к столь омерзительному ему обращению. Но не заметил. Или просто не понял. А может, ему тоже было не до того. Обмякнув, Уолтер придавив его к полу, на котором больше не клубилась тьма: контролировать её немертвый сейчас просто не мог. Было неприятно лежать на неровных камнях, но вампир не обращал внимания даже на это. Жидкий огонь внутри всё еще бурлил, и непонятно было, где сильнее: у сердца, сбившегося с ритма даже от нескольких капель крови, или в низу живота, где до сих пор ощущалось проникновение человека. Хриплое жаркое дыхание, ерошащее Алукарду челку, казалось прохладнее рассветного ветра. Уолтер был уверен, что умер от наслаждения и если, чёрт подери, настоящая смерть будет хоть отчасти похожа на это, бояться её не стоит. В паху всё ещё пульсировало приятное щекочущее чувство — лишь бледная тень того, что он испытал минуту назад. Он чувствовал себя невероятно опустошённым, вдобавок теперь болела вывихнутая рука, заныли порезы и неприятно запульсировало сбитое о каменный пол колено, но прижимающееся к нему расслабленное тело возмещало всё это с лихвой. Алукард лежал неподвижно, но лёгкая улыбка на губах и трепещущие ресницы выдавали, что он не задремал, а всего лишь притворяется, возможно, избегая разговора. Уолтер и сам не представлял, о чём им теперь говорить… не о детях же? Он невольно содрогнулся и бросил в сторону Алукарда обиженный взгляд, когда тот, не открывая глаз, захихикал. Встав, Уолтер первым делом нашёл за гробом свои перчатки и натянул их, торопливо смотав нити. Алукард удивлённо распахнул глаза, когда Уолтер, пошатываясь, но поднял его на руки и уложил в гроб, умудрившись даже не уронить. Он окинул его одобрительным взглядом: — Использовал — положи, где взял? Уолтер усмехнулся. — Я подумал, что если кто-нибудь зайдёт, ты хотя бы крышкой сможешь прикрыться. — Ты же сам смутишься больше, если прямо сейчас сюда кто-нибудь зайдет, — хмыкнул Алукард и сел, ничуть не стесняясь своего вида. Заинтересованный взгляд — уже оценивающий, а не восторженно-неверящий — грел, словно полная луна. Возникший было вопрос, кто первый к кому придет: он в комнату дворецкого или тот спустится в подвал, только что получил ответ.
ILDARNOSFERATYALYKAR: Я никогда ничетал такого просто ахуеть автор просто монстр!!!!!!!!
полная версия страницы