Форум » All you need is love » Curtain stories (продолжение в комментах) (G; romance, fluff, curtain-story; Пип/Хайнкель) » Ответить
Curtain stories (продолжение в комментах) (G; romance, fluff, curtain-story; Пип/Хайнкель)
Annatary: Название: Curtain stories Автор: Annatary (anna-a-borodina@yandex.ru) РЕЙТИНГ: G ЖАНР: romance, fluff, AU, "бытовушка" СТАТУС: в процессе, цикл историй и зарисовок ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Хайнкель, Пип ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: пожалуй, нет. ОПИСАНИЕ: типичные "занавесочные истории", байки про двух наемников в нетипично "мирной" и домашней обстановке. ОТ АВТОРА: нет ни "Мыслей", ни "Идеи". Я просто фантазирую на тему, как бы они могли жить вместе. И не хочу заморачиваться на приключения, спецоперации или что-то остросюжетное. Можете считать это "Санта-Барбарой" или тупой мыло-оперой. Это оно и есть - "мыло")))). Curtain stories «Хайнкель, погляди, там что-то происходит», - озадаченно протянула Юмико, выглядывая в окно. Из внутреннего дворика доносились удивленные то ли возгласы, то ли призывы к действию. Впрочем, реплики пока были скорее удивленные и не слишком яростные, а посему наемница не слишком спешила покончить с увлекательнейшим пасьянсом и рьяно бросаться на выручку всему Воинству Христову, продолжая лениво перетасовывать мышкой колоду. - Ну что там может случиться? – меланхолично поинтересовалась Вольф. – Что, девочек с парижской Пляс-Пигаль оптом пригнали на покаяние? И наши святые отцы из штанов теперь выпрыгивают от священного трепета? - Нет, это вряд ли, - покачала головой Такаги, усиленно вглядываясь в причины и следствия переполоха. – Но за наличие хотя бы одной косы могу поручиться… - Чего-о? – всю невозмутимость австрийки как рукой сняло. Бросок от стола к окну мог мы считаться рекордным, если бы кому-то пришло в голову регистрировать результаты прыжков в сторону из положения «сидя на стуле». Явление наемницы публике произошло с применением отменных спецэффектов. Дубовые створки огромных дверей бесславно пали под натиском стихии, едва-едва удержавшись на своих петлях после того, как она поспешила открыть их пинком подкованного ботинка. Слегка оглушенная этим грохотом монашеская братия сочла за лучшее расступиться, памятуя о том, насколько невоздержанна «на язык» и скорострельность бывает «сестра» Вольф, ежели ее что-то не устраивает в этом подлунном мире. В глубине этого «живого коридора» замаячила знакомая ковбойская шляпа, лихо заломленная набок. - Ты псих? – ласково поинтересовалась Хайнкель, под неодобрительными взглядами и неумолкающими шепотками подходя к нахально расправившему плечи командиру «Диких Гусей», которого, казалось, совершенно не волновало то, что его окружает примерно полторы сотни яро настроенных пустить ему кровь инквизиторов. По глубочайшему убеждению наемницы жизнь протестанта в пределах сугубо католического Ватикана не могла быть иной, нежели тяжелой и безрадостной. А уж появление наемника, в данный момент работающего на «Хеллсинг», в расположение XIII дивизиона вообще не являлось ничем иным, как краткой прелюдией к скорой смерти. – Какого дьявола ты сюда приперся? Жить надоело? – прошипела она, испепеляя приятеля взглядом. – И где твоя начальница? - В Лондоне, где же ей еще быть, - усмехнулся Бернадотте, начиная отвечать на вопросы с конца. - Так какого черта ты тут делаешь? – едко осведомилась Хайнкель, уперев руки в боки и мрачно сверля взглядом «парня за две тысячи километров», стоявшего в полушаге от нее. - Ты не поверишь… - хитро прищурился Пип, - но я соскучился. И, кстати, это тебе, - с этими словами он развел руками, протягивая ей спрятанный доселе за спиной букет георгинов, - в знак дружбы и… любви. Ну или что-то вроде того. - Ты идиот, рыжий, - ошеломленно пробормотала наемница, даже не успев отпихнуть цветы до того, как он вручил их ей. – Теперь еще и меня с потрохами сожрут. - Не сожрут, - подмигнул ей «Гусь», - вообще-то, я тоже католик. И даже в воскресную школу ходил… давно, правда… - Это ты нашему епископу расскажешь, - постепенно возвращая себе самообладание, фыркнула Вольф и зашарила по карманам. – Вот тебе ключи от моей «берлоги». Via del Colosseo, дом 26, квартира 3. Лучше уж подожди меня там, пока моя «смена» не закончится, чем торчать тут на виду у всех. Я буду часам к восьми вечера. - Хорошо, - легко согласился парень, поймав подкинутую связку ключей со смешным брелоком в виде улыбчивой летучей мышки, который он подарил ей пару месяцев назад. – Подожду. Только не оставайся на сверхурочные. - Не буду, - ухмыльнулась наемница. – Если не упрячут в застенки за излишне тесное общение с еретиками. И забери свой веник, - она неохотно протянула обратно георгины, - пока его не реквизировали на предмет обнаружения «жучков» и взрывчатки. *** Пожалуй, за всю свою историю супермаркет Termini Station не видел столь фееричного «утверждения окончательного списка покупок» уже на подходах к кассам. Даже несмотря на то, что находился в Риме. Колоритнейшая парочка из гренадерского роста встрепанной блондинки и ехидно ухмыляющегося одноглазого парня, чья рыжеватая коса сделала бы честь любой фотомодели, специализирующейся на стиле «a la rus», выясняла, чему же остаться в тележке для покупок и смиренно ждать часа расплаты, а чему покинуть ее в неизвестном направлении, но с приличной скоростью. Вернее сказать, бушевала по большей части блондинка, невзирая на совершенно нетипичную для уроженки Италии внешность, скандалившая в лучших традициях сицилийских домохозяек. Парень же пока насмешливо отшучивался, не предпринимая, впрочем, никаких явных попыток утихомирить свою, если не лучшую, то явно шумную, «половинку». Охрана нерешительно выстроилась полукругом, выражая готовность поучаствовать в шоу, но только тогда, когда покупки начнут трассирующими снарядами разлетаться по залу. Самый смелый уже поплатился за неосторожную попытку вмешаться и урезонить скандалистку. Для начала он был почти хором отправлен по очень короткому – рукой подать – но неприятному маршруту на чистейшем итальянском и не менее безукоризненном английском, а вдогонку еще, для вящей убедительности, по-немецки и по-французски. Избавившись таким незамысловатым образом от излишне назойливой службы безопасности, парочка продолжила свой «разбор полетов» на совершенно жуткой смеси всех четырех языков, с периодическими вкраплениями особо экспрессивных выражений еще из нескольких наречий. - Нет, ты вот мне объясни так, чтобы я поверила, - потрясала Хайнкель тремя ухваченными за «курки» спрей-флаконами со средством для чистки стекол, - зачем мне дома эта дрянь цистернами? - Кто-то с утра сказал, что мы будем делать генеральную уборку, - с отсутствующим видом напомнил Бернадотте. - И что? У меня что, во всей единственной комнате и на кухне панорамное остекление? – не унималась наемница. – Ты видел у меня в квартире гектары зеркальных стекол, а, рыжий? Покажи и мне тогда. Судя по количеству флаконов, у меня не только все стены и перегородки, но и пол с потолком должны быть стеклянные. - Ну конечно. А ты видела, дорога-ая, - с нехорошей ухмылкой протянул Пип, - что у тебя на всех трех окнах и балконной двери слой никотина с полсантиметра толщиной? Скоро света белого видно не будет, а на солнечные затмения уже без фильтров любоваться можно. - Ну ладно, - пристыженно буркнула Хайнкель, но тут же нашла новый объект для упреков и кандидатуру на выброс из корзины. – А вот зачем тебе две швабры? Ты с ними что, стриптиз танцевать собрался? - Ради тебя я готов станцевать стриптиз даже со шваброй, - иронично изобразил характерное движение бедрами командир «Диких Гусей». – Да успокойся уже, они стоят гроши, зато можно будет мыть полы наперегонки. Кто быстрее доберется до середины комнаты. - Ну конечно! – вскипела «бережливая» Вольф. – Тут четвертак, там четвертак – а потом счет на тысячу евро! Две швабры, галлон жидкости для мытья стекол, что дальше? Килотонна стирального порошка и кубометр бумажных полотенец?! Тут не дают скидки за оптовые закупки! Мне проще придти и купить всего понемногу, когда закончится. - Посмотри на это с другой стороны, - уже откровенно давясь смехом, попытался вывернуть наизнанку логическую цепочку наемник. – Нам не придется бегать в магазин каждые два дня и стоять в очереди. В конце концов, я же не спрашиваю, зачем ты набрала годовой запас вот этого, - он выразительно покосился на немаленькую горку в углу тележки. - Вот и не спрашивай, - смутилась «искариотка», одновременно пытаясь утрамбовать поглубже стратегический запас средств женской гигиены. – О, Боже мой, а это-то зачем ты прихватил? Цепкий взгляд снайпера со стажем вычленил из прочей кучи покупок целую коробку саморезов и ящик с инструментами. - Вот куплю карниз, приделаю его и повесим нормальные шторы. От твоих жалюзи ощущение, что живем в офисе, - с таким мечтательно-задумчивым выражением произнес он, что Хайнкель моментально стало понятно, что отбирать у наемника этот ящик будет занятием куда как более канительным, чем мышь у голодной кошки. – А у тебя дома из инструментов только шомпол и пассатижи. - Шторы… - тихо повторила она, чувствуя, что раздражение рассеивается как дым. Мираж колышущихся под теплым ветерком из открытого окна легких муслиновых штор оказался необъяснимо притягательным, - они же сразу прокурятся… - Ничего, - утешил ее Бернадотте, приобнимая за плечи и потихоньку подталкивая к кассе, пока не пришла в себя, - испачкаются – в прачечную отнесем, или новые повесим. - Пернатый, ты мне всю жизнь будешь стриптиз со швабрами танцевать! – раздался уже откуда-то с парковки разъяренный вопль Вольф, наконец дочитавшей длинный рулончик чека и дошедшей до строчки, где было обозначено на сколько облегчилась ее кредитная карточка. – Обмотавшись туалетной бумагой! **** «Шторы… Я купила домой шторы. Я купила домой шторы? – Хайнкель с подозрением покосилась на объемистый пакет на пассажирском сидении, словно опасаясь, что он сейчас исчезнет. – Я? Домой? Шторы?» Мысль как-то не укладывалась в голове. Вернее, никак не укладывалась. Почти половину своей не слишком долгой, но довольно бурной жизни наемница просуществовала в режиме перелет-перестрелка-казарма-снова-перелет-перестрелка-казарма с различными вариациями. Собственно, и купленная-то с пару лет назад квартира была скорее местом, куда можно было привести случайного любовника на ночь или заскочить на пару часов отдохнуть от многоголосого гула ватиканских коридоров и покурить в тишине. И уж совсем на последнем месте в списке приоритетов находился «уют» этой вечно пустой и запыленной «берлоги», насквозь пропитанной запахами никотина и оружейной смазки. А потом как-то очень внезапно появился Он. Рыжий, одноглазый, вечно взлохмаченный по утрам и какой-то поразительно доброжелательно-спокойный. В стаканчике на полке в ванной сама собой самозародилась вторая зубная щетка, а в шкафу – носки-рубашки-брюки и огромный рюкзак со множеством карманов. Зато сам собой исчез вопрос – остаться ли в казарме между дежурствами или поехать через пол-Рима домой. Пип со смехом рассказывал, какой бурный диалог у них случился с Интегрой Хеллсинг. И только угроза дезертирства всей роты заставила практичную леди, скрепя сердце, подписать приказ о назначении капитана «Диких Гусей» «постоянным представителем интересов организации «Хеллсинг» в Ватикане». Энрико и Интегра, будучи людьми прагматичными и здравомыслящими, предпочли сделать хорошую мину при плохой игре и лучше закрыть глаза на отношения своих оперативников, нежели лишиться оных совсем. Тем паче, что войны пока не намечалось. А за зубной щеткой пришли и совсем уж нежданные перемены. В том числе и лежащий сейчас на пассажирском сидении «Пассата» объемистый тючок, ради обретения которого Вольф была жесточайшим образом с утра выпихнута сначала из-под одеяла, а потом и из квартиры. А в пакете были они! Белоснежные, муслиновые, со светло-светло-небесно-голубыми разводами, изображающими не то фантастических птиц, не то пышные тропические цветы… Новенькие шторы. Чтобы выбрать и купить их наемнице пришлось объехать не один магазин. Под конец она даже начала входить во вкус. Хотя до сих пор периодически порывалась ущипнуть сама себя, чтобы убедится, что ей все это не снится. «Берлога» встретила Хайнкель надрывным визжанием электродрели. Взобравшись на одолженную у соседей стремянку Бернадотте сверлил отверстия для собственноручно купленного вчера карниза. Наемница и не подозревала, сколько всего можно попросить на «полчасика» у соседей по подъезду, предпочитая просто игнорировать их существование. Зато уже через пару недель после приезда «Гуся» оказалось, что он успел уже завести приятельские отношения с половиной дома, все вокруг в полном восторге от нового соседа, заодно починившего давно покосившуюся лавочку в патио, и каждый с радостью одолжит ему все, что угодно, вплоть до подштанников и собственной жены для приготовления чего-нибудь вкусненького. Вольф с удивлением обнаружила, что это добродушие плавно распространилось и на нее – люди, не так давно лишь хмуро косившиеся на нелюдимую и редко бывающую дома девушку, начали здороваться при встрече и улыбаться, даже когда она просто проходила мимо по лестнице. - Эй! – наемница плюхнула на пол пакет и, поняв, что перекричать дрель ей будет сложновато, просто дернула парня за кончик косы, привлекая внимание. – Я приехала. - Умница, - Пип выключил инструмент и, спустившись с лестницы, поцеловал ее в охотно подставленную щеку. – Купила? - А ты как думал? – фыркнула Вольф. – Надеялся, что я заблужусь, потеряюсь, и меня похоронят где-нибудь под горой бархатных портьер? Размечтался, одноглазый. - Ну вообще молодец, - рассмеялся он. – Показывай! Я надеюсь, шторы у нас будут не с узором из чего-нибудь огнестрельного? - Ты не болен, рыжий? – иронично поинтересовалась Хайнкель. – А то мне этого добра на работе не хватает, чтобы еще и дома любоваться? - Ну кто ж тебя знает… Так. Тогда тебе самое ответственное задание. Видишь вот эту коробочку? Там крючки. И тебе надо прицепить их к шторам, ну или, наоборот, прицепить шторы к ним. А я пока досверлю дырки и привинчу карниз. Приказ ясен, солдат? Выполнять. - Слушаюсь, сэ-эр, - шутливо вытягиваясь во фрунт, козырнула наемница. Легко сказать – прицепи крючки к шторам. Бернадотте уже успел высверлить все дырки в стене, прикрутить кронштейны и собрать сам карниз, а Вольф, чертыхаясь на чем свет стоит и поминая в крайне небогобоязненном контексте архангелов, святых и чью-то там блудострастную родительницу, продолжала воевать со строптивой фурнитурой. Точнее, уже шел четвертый раунд этого поединка. Ну никак не получалось равномерно распределить занавеску по имеющимся крючкам. Их было то мало, то много, то распределялись они крайне неравномерно. Наемник стоически пытался сохранить серьезно-сочувственное выражение лица и подбадривать «боевую подругу», но, в конце концов, не выдержал и, давясь смехом, посоветовал сложить штору вчетверо и уже после этого распределять пресловутые крючочки. Дело пошло на лад, и минут через пятнадцать оконный проем украсился двумя крайне эстетичными полотнищами муслина. Но тут выяснилось что то ли Хайнкель польстила высоте потолков, то ли метр у раскройщика был странный, то ли это был такой бонус от продавца. Но вместо того, чтобы канонически заканчиваться на высоте пары сантиметров от пола, шторы благополучно расстилались по нему еще сантиметров на пятнадцать. - М-да, - иронично хмыкнул Пип. – Придется подшивать… - Что-о? – с видом раннехристианской великомученицы воззрилась на него «искариотка». - Подшивать. Для этого обычно используют нитки и иголку. Заранее представив, что может получиться от ее творческого союза со швейными принадлежностями, Вольф тихо осела мимо табуретки. - Ну-ну, успокойся, - заметив священный ужас в глазах девушки, поспешил утешить ее наемник. – Можно еще в ателье отнести. - Да уж. Давай лучше в ателье, - жалобно попросила она. – А то я опасаюсь за свои новые шторы.
Ответов - 63, стр:
1 2 All
Nefer-Ra: Вспоминается комикс про Неми и шторы. Там их подшивали степплером :) Кстати, Вольф по идее должна уметь шить, хотя бы в минимальном объеме. Иначе я начинаю думать, что приютское образование было однобоким :)
Annatary: Nefer-Ra, до степлера я не додумалась)))) А подшить шторы ровно - это ж не пуговицу присобачить)))) Тут навык нужен посерьезьней)))
Nefer-Ra: Annatary, степплер, это на самом деле классика :) а ровно штору подшить - ну, после описанной проблемы с крючками - поверю :)
Annatary: Nefer-Ra, вот как-то "степлерная" классика мимо меня прошла А потом, муслин пробивать степлером - это уж слишком жестоко будет к шторам Но надеюсь, мне удалось тебя хоть раз "улыбнуть" рассказом.
Shikiller: Спасибо! Все больше и больше люблю этот пейринг=)
Annatary: Shikiller, Вам спасибо за то, что вам нравится моя ТЗ на этот пейринг
Светозарное Лео: Тари, как бы банально это ни звучало, мне понравилось. ты забавно обыграла фразу curtain story. насколько мне известно, этой фразой обозначают некий фикерский жанр, типа "пропущенный эпизод", то, что осталось за кадром. очень удивило поведение Пипа. признайся, ты когда-нибудь в жизни встречала мужчину с подобной любовью к уюту и шторкам? мне всегда казалось, что создание уюта - это женская прерогатива. поэтому очень поразила сцена в магазине. по моему скромному мнению, всё должно быть наоборот: женщина тратит, мужчина скорбит. по крайней мере, в нашей семье так. зачем, кстати, Пипу понадобились именно шторки, а не, скажем, кухонный гарнитур или ковер на пол? крючки пришивать к шторкам - это апокалипсис, тут я с Хайнкель солидарна. в каждом твоем творении проскальзывает твоя личность с твоими привычками, поэтому все твои истории очень интересны и колоритны.
Melissa: Annatary, мне очень понравилось. Светлый, милый и жизненный фик. Именно жизненный и реалистичный, особенно хороша здесь Хайнкель со своим: "Шторы... Я купила домой шторы. Я купила домой шторы?" Читала с удовольствием, даже не думая об обоснуе, который здесь и не нужен. И еще мне безмерно нравится ее обращение к Пипу. В этом "рыжем" вся Хайнкель: чуть насмешливая, чуть фамильярная, но в то же время есть в этом что-то очень личное. По крайней мере, мне так видится. Знаешь, а я все больше верю в этот пейринг. Светозарное Лео, "кёртейн стори" так и переводится как "занавесочная история". Это жанр семейно-бытового типа, где герои покупают мебель, обставляют квартиру, стирают, покупают занавески, убираются и т.д. Граничит с флаффом. Пропущенный эпизод - это missing scene.
Annatary: Светозарное Лео, про шторки все банально просто. Тут я действительно игралась на выражении "curtain stories" - "Занавесочные истории". Да, Мелисса очень верно охарактеризовала этот жанр - он очень "семейно-бытовой". А я просто сделала из "занавесочных историй" историю про занавески. Про "стремление к уюту", опять же я попыталась "отзеркалить" эту распространенную ТЗ, что именно женщина обязана создавать уют в доме. А почему не мужчина? Но ведь эту своеобразную "смену ролей" так интересно обыгрывать. Спасибо за коммент, я рада, что тебе понравилось! Увы, я сама частенько не могу достаточно сильно абстрагироваться от героев, чтобы не "вкладывать" чего-то от себя в рассказы. Каюсь, грешна. Личность и привычки авторши - их там есть. Melissa, *драконица нежно обняла барсучка*, спасибо!!! Я именно так и старалась написать - светло и оптимистично. И да, в прозвищах, которые Вольф дает Пипу - типа "рыжий", "пернатый" или "птица перелетная" - именно ее такое по-доброму ироничное отношение к нему. А потом, кто сказал, что я заткнулась? Будет прода (я ж прописала в шапке, что это цикл историй) и будут еще и кухонные гарнитуры, и отпуска, и много еще чего Фантазия у меня буйная.
Светозарное Лео: Тари, хорошо, что прода будет. согласна, здесь СТОЛЬКО всего можно обыграть! тихо: а они ребеночка родят? ты и не пытайся абстрагироваться от своих персонажей! именно твоя личность делает твои рассказы интересными, жизненными и захватывающими. а так интересно, читая между строк, искать в твоих рассказах тебя! думаю, каждый автор вкладывает частицу себя в свои творения.
Annatary: Лео *тихо* не знаю пока)))
Светозарное Лео: *PRIVAT*
Annatary: как всегда, Тари понесло и фантазия буянит *** - Я дома! – громко оповестила Хайнкель, захлопывая за собой входную дверь. К ее изумлению никакого отклика не последовало. Нет, наемник явно был дома: любимая куртка на вешалке, свет в квартире горит. Недоуменно пожав плечами, Вольф пошла искать. Пропажа обнаружилась на кухне. Бернадотте сидел за столом, уткнувшись в тихонько жужжащий ноутбук, и, судя по всему, был настолько увлечен своим занятием, что не заметил бы и начало Третьей Мировой, не то что возвращение домой «искариотки». - Привет! – еще раз окликнула она его. - Ага, - невпопад отозвался Пип, не отрываясь от монитора. - Отвратный сегодня выдался денек, - пожаловалась девушка, обшаривая холодильник на предмет поиска чего-нибудь уже готового, что можно было бы съесть, - наше преподобие мне все мозги прополоскал. Не так летишь, не так свистишь – еще чуть-чуть и он мне, похоже, начнет рассказывать с какой стороны за пистолет держаться. Хайнкель с тоской посмотрела на печально размораживающийся на разделочном столе кусок свинины, который сама же туда и выложила с утра. К вечеру желание готовить пропало совершенно. - Ага, - снова невпопад донеслось из-за компьютера. - А еще я завтра выхожу замуж за Энрико Максвелла, - поняв, что простыми мерами внимание Бернадотте не привлечь, выдала наемница первую же пришедшую в голову нелепицу. - Прости, что? – раздался наконец-то «осознанный» вопрос. - Привет, давай знакомиться, - жизнерадостно помахала Вольф рукой. – Меня зовут Хайнкель Вольф. Я – твоя девушка. Ты живешь у меня в квартире. Мы в Риме, столице Италии, на планете Земля. Что еще о себе рассказать? - Нет, погоди, - не сдавался Пип, с подозрением разглядывая «искариотку», будто проверяя та ли это самая девица, которая сегодня с утра уехала на работу, - еще раз, пожалуйста, повтори, что ты там сказала про «выхожу замуж». Хайнкель тоскливо вздохнула и, обойдя стол, уселась на столешницу рядом с капитаном «Гусей». - Господи, пернатый, я тебе уже говорила, что ты иногда бываешь просто невыносим? А что я должна была сказать, чтобы отвлечь тебя от этого чуда инженерной мысли? – она постучала кончиками пальцев по крышке ноутбука. – Даже если бы я заявила, что началась война, ты бы сказал: «Ага, возьми из шкафа бронежилет, дорогая, и не забудь запасную обойму». Правильно? - Ну-у, скорее всего, - рассмеялся парень, стаскивая ее со стола к себе на колени. - Вот именно, - усмехнулась Вольф и, заметив на столе тарелку с одиноко лежащей на ней сосиской, ловко уцепила ее вилкой. – Бог велел делиться! - Так, это была моя еда! – попытался возмутиться Бернадотте. - Ты очень нехороший и злой человек, - дожевав сосиску, сообщила наемница. – Твоя девушка приходит домой с работы: усталая, расстроенная и голодная. А ты не то, что ничего не приготовил, но даже последним куском поделиться не хочешь. - Ну да, ну да, - иронично согласился с ней Пип. – Вот только девушка имеет привычку по пути с работы забегать в какую-нибудь закусочную, там быстренько перекусывать, а потом говорить, что она есть не хочет. Зато в два часа ночи совершать набеги на холодильник. Или устраивать «голодный бунт» и гнать меня в круглосуточную пиццерию по соседству. Последний раз там на меня смотрели как на совсем ненормального. - Ладно, я поняла. Сегодня ты меня кормить не собираешься, - грустно констатировала «искариотка», покосившись на оттаявшее за день мясо. – Пойду переоденусь и постараюсь сотворить какой-нибудь еды из подручных материалов. Естественно, вернувшись на кухню, она обнаружила наемника снова уткнувшегося в монитор, только еще и с зажатой в зубах сигаретой. - Пепел стряхни, чудо в перьях, а то сейчас всю клавиатуру засыплешь, - напомнила ему девушка. Минут десять кухня озвучивалась только тихими щелчками клавиш и плеском воды в раковине. - Расскажи хоть, чем ты там так увлекся? – полюбопытствовала Хайнкель, начиная резать мясо. - Машину выбираю, - буркнул Бернадотте. – Ты свою вечно забираешь на работу, а арендованные колымаги не то, что ездить уже не могут нормально, а просто рассыпаются в процессе. Надоело уже. - Что-о? – Вольф, как была с ножом в руке, так и двинулась в сторону стола. На экране ноутбука живописно поблескивали полированными боками «Гранд Чероки» и «Додж Нитро», призывно помаргивая «поворотниками» с сайта автосалона Sereni Motors. - Подвинься, у тебя с рук свиная кровь капает, - проворчал наемник, стирая капли с клавиатуры. - Сейчас у меня с рук еще кое-чья кровь закапает, - неласково посулилась «искариотка», нервно поигрывая зажатым в руке ножом для мяса. – Ты на какие, позволь спросить, нетрудовые доходы собрался обзаводиться новехоньким джипом? У меня под кроватью золотой запас Третьего Рейха не припрятан. - Я, между прочим, до сих пор числюсь в штате сотрудников одной милой конторки. И их трудолюбивые бухгалтера до сих пор мне жалование перечисляют, - лукаво сощурился парень. - Ты смотри, не надорвись на свою «конторку», - фыркнула Хайнкель. – Даже вообразить не могу, что ты там пишешь в своих отчетах Интегре Хеллсинг, но пару раз сходить на совещание к моему начальнику и сделать там умное лицо, три раза подписать проверенное и перепроверенное в Лондоне очередное соглашение и периодически проглядывать общие сводки – это, в моем понимании, не означает «перенапрягся». И вряд ли то, что две недели назад ты прикрутил дома карниз, а позавчера прибил отвалившийся плинтус, может считаться продуктивным трудом на благо «Хеллсинга». - А ты бы хотела, чтобы я целыми днями торчал у вас там, в отделе и слушал бесконечные разглагольствования Максвелла на тему «торжества истинной веры»? Думаю, что мы оба с ним были бы не в восторге от такого времяпрепровождения, - насмешливо покивал Бернадотте. - Ты неисправим, - махнула рукой наемница, возвращаясь обратно к разделочной доске и быстро дорезая свинину. – Но может хоть что-нибудь подешевле купишь? - А как же прокатить любимую девушку «с ветерком» на новой и красивой машине? – в голосе появились искусительские нотки. - Ну возьми себе… ну не знаю… - задумалась Вольф, ополаскивая руки после мяса. - Если ты сейчас опять заведешь разговор о том, что «Пассат» - твоя любимая машина, то я даже не хочу это слушать. - Эй! А чем тебе не нравится мой «Пассат»? – приглушенно возмутилась Хайнкель из недр холодильника, добывая овощи для салата. – Кстати, ты отбивные с чем хочешь: просто с овощами или фузилли еще сварить? - Дорогая, я не знаю, откуда у тебя такая пламенная страсть к катафалкообразным машинам, но я не могу понять средство передвижения, которому на разворот требуется шесть метров. Чего сварить? - Зато у него большой багажник, и бензин не галлонами кушает, - обиделась за верно служащий ей уже года четыре автомобиль Вольф. – Можно подумать, джипы твои короче. Это макароны такие, спиральками. Варить? - Угу, вари, - согласился он, выбираясь из-за стола. – Тебе помочь? - Ну наконец-то, - усмехнулась наемница. – Я уж думала, ты никогда от монитора не отлипнешь. Мясо отбей, а я пока с салатом разберусь. Разговаривать сквозь плеск воды и ритмичное стучание «молоточка» оказалось затруднительно. Зато дало некоторое время на вдумчивое осмысление идеи. Хайнкель выключила кран и принялась быстро шинковать помидоры и зелень, заодно поглядывая на греющуюся на плите сковородку. Пип закончил увлеченно «поколачивать» отбивные и, ополоснув руки, подошел к Вольф, приобнимая ее за талию. - Ну что ты упрямишься, монашка моя? - Господи, рыжий, ты собираешься проделать в нашем бюджете дыру размером с Гранд-Каньон, потому что тебе хочется новую игрушку, причем непременно большую и красивую, и еще спрашиваешь? – закатила глаза «искариотка», сунув ему в руки блюдо с салатом. – Иди, ставь на стол. Пока наемник разбирался с сервировкой, она успела покидать на сковороду мясо и засыпать в закипевшую воду макароны. - Ну почему сразу «дыру»? - Потому что машина за столько тысяч евро – это тебе не две швабры в супермаркете купить, - наемница отвернулась обратно к плите – перевернуть отбивные. – Я мечтала в ближайшее время съездить отдохнуть куда-нибудь вместе, а не выплачивать рассрочку за здоровенный джип. Соусы достань из холодильника и тарелки мне подай. - А я тебя на новой машине скатаю на Лазурное побережье, - подмигнул Бернадотте. - И когда ты собрался совершать это безумство? – обреченно спросила Вольф после пяти минут сосредоточенного поглощения ужина. - В субботу, - как ни в чем ни бывало отозвался парень, поняв, что сопротивление наемницы окончательно сломлено. - А! То есть у меня есть еще три дня, чтобы уговорить тебя купить что-нибудь подешевле? – развеселилась Хайнкель. - Если ты не будешь настаивать на покупке «Фиата-Пунто» или «Мини-Купера», то можешь попытаться, - ухмыльнулся капитан «Диких Гусей». От такого предположения она чуть вилку с очередным куском мяса не выронила. Зато Бернадотте удалось увидеть редчайшее шоу под названием: «Очень удивленная Вольф пытается вспомнить для чего людям голосовые связки». - Ну знаешь, - рассмеялась девушка, приходя в себя после полуминутной прострации, - так далеко и широко даже моя фантазия не распространяется. Меня бы удар хватил, если бы я тебя увидела в «Купере». - Так, ладно, вот тебе на завтра «Еда мужская готовая», примерно килограмм, - наемница помахала перед носом опять приникшего к ноутбуку Пипа двумя пластиковыми контейнерами с оставшимися отбивными и макаронами. – Не голодай тут без меня. Еда в холодильнике. Я спать пошла, а то опять завтра начальник плешь проест, если зевать на совещании начну. А ты можешь хоть до утра сидеть в обнимку со своими «чудесами автопрома». - Спокойной ночи! – весело пожелал ей парень, поцеловав на сон грядущий. - А тебе приятного общения с интернетом, - ухмыльнулась она, закрывая за собой дверь кухни.
Annatary: а я все строчу и строчу.))) и фиг вы меня остановите, пока меня "несет"))) *** - Проснись и пой! – жизнерадостно провозгласил Бернадотте, начиная тормошить все еще блаженно спящую Вольф поутру. - Заткнись и спи! – недобро процедила «искариотка», старательно закапываясь поглубже под подушку. – Чего тебе от меня надо? И какого дьявола ты такой бодрый в такую рань? - Во-первых, твоя «рань» – это десять часов утра… - Если я еще сплю, значит это «рань», – проворчала Вольф, поняв, что просто так от него не отделаться и протирая глаза. - Во-вторых, я сварил тебе кофе. Тебе как подать: в постель или в кружку? - Это с чего бы такие именины? – усомнилась наемница в реальности происходящего, почти окончательно проснувшись и садясь на кровати. - В-третьих, сегодня - суббота, - Пип протянул ей кружку с кофе. - Ну конечно! – раздосадованно взвыла Хайнкель, откидываясь обратно на подушку. – Суббота! А я-то думаю, с чего ты такой неугомонный с утра пораньше? А у нас сегодня день покупки игрушек. Господи, вы – мужчины – как дети. До самой старости! - Ты кофе будешь? Или теперь до вечера будешь упражняться в острословии? – едко уточнил наемник. - Я теперь месяц буду язвить. Имею право! – фыркнула Вольф, оставляя за собой последнее слово. Выпихнуть наемницу в поход за столь масштабной покупкой было делом долгим и нелегким. Она всеми силами сопротивлялась столь неоправданной, с ее точки зрения, трате добываемых непосильным трудом денег. Сначала она почти час проторчала в ванной, откликаясь на регулярные постукивания в дверь уклончивым: «Еще пять минут! Я уже почти готова!» Потом еще полчаса блуждала по кухне, старательно изводя Бернадотте вежливыми до невозможности вопросами: «Чего тебе приготовить на завтрак-обед-ужин, дорогой?» и тут же начиная красочно и в деталях продумывать вслух рецепты и список продуктов. И, наконец, еще минут двадцать скорбно жаловалась гардеробу, выбирая «что бы одеть?» из трех любимых пар джинсов: черных, синих и светло-голубых. И только заслышав крайне раздраженное похмыкивание капитана «Гусей», наблюдавшего этот спектакль, опершись о дверной косяк, решила, что все-таки не стоит перебарщивать, разыгрывая из себя тупенькую блондинку. А то терпение наемника не бесконечно, и еще чуть-чуть и они просто поссорятся. А это будет означать только то, что тогда он развернется и поедет с автосалон в гордом одиночестве. И уж точно вернется оттуда на самом дорогом автомобиле, какой только найдет. Просто из чувства противоречия. Прокрутив в голове такой сценарий, Вольф быстренько закончила играть на нервах Пипа и в течение трех минут оперативно собралась на выход. - Мам, купи, я хочу такую же, - Хайнкель все-таки не удержалась и поддразнила тоненьким голоском Пипа, сразу же впившегося взглядом в багряного «Гранд Чероки», слегка поблескивающего полированными боками почти в центре зала салона Sereni Motors. - Да что бы ты понимала, - фыркнул тот, направляясь к машине. - То, что машина должна быстро ездить и не стоить дорого, - затянула очередной куплет своей «песни», продолжавшейся уже четыре дня, наемница. – А в остальном пусть автомеханики разбираются – это их работа. Я же от них не требую знать баллистику. - Вот и я от тебя не требую, чтобы ты в крутящих моментах и лошадиных силах разбиралась. Просто поверь мне на слово – это хорошая машина, - непреклонно ответил наемник. – А еще она удобная, просторная и комфортная. - Слушай, ну мы же вроде договорились, что тебе и обычного «Чероки» хватит? – заканючила Вольф, мельком глянув на табличку с ценой, стоявшую рядом с джипом, и содрогнувшись до глубины души. – И еще тысяч пять евро останется на отпуск. - Я тебе и так пообещал, что съездим, куда захочешь, - рассеянно отозвался Бернадотте, влюбленным взором лаская обводы кузова «Большого Широкого»* детища американского автопрома. - Так, - мрачно буркнула «искариотка», проследив за направлением и выражением его взгляда, - еще ровно пять секунд и я начну ревновать тебя к этому чудовищу. И «просто поверь мне на слово», - передразнила она, - ничем хорошим ни для одного из вас это не закончится. Отсчет пошел. - Ну что ты так надулась? – парень с сожалением отвернулся от машины. - А ничего, - обиженно уперла руки в боки Хайнкель. – Ты на меня так не смотришь, как на этого четырехколесного монстра. Иди, вон там твой маленький «индеец»** дожидается своей очереди на свидание. - Ну какой «Чероки», ну о чем ты? – страдальчески скривился Пип. – Ну ты сама погляди, - он ткнул пальцем в сторону ближайшего из вышеозначенных. «М-да, - скептически покосилась наемница в указанном направлении, - ничего сказать не могу – по всем фронтам, кроме цены, «Чероки» тут не конкурент». Еще раз поглядев на вдохновенное и радостное лицо капитана «Гусей», Вольф тихонечко вздохнула и мысленно махнула рукой, приготовившись опустошать и свой счет в банке – уж очень не хотелось брать машину в кредит. И уж еще больше не хотелось ссориться и расстраивать Бернадотте скандалом на эту тему. Может, он в конце концов и уступил бы, купив бы что-то дешевле приглянувшегося «Гранд Чероки», но это восторженное выражение его лица она бы не променяла, пожалуй, ни на что на свете. - Ну рыжи-ий, может хоть не надо красный? – жалобно попросила Хайнкель. – Это же совсем уж голые понты. - А какой? - «Машина может быть любого цвета, если этот цвет – черный», - торжественно процитировала девушка Генри Форда. Сим правилом она руководствовалась всегда в выборе цвета своей машины. - Черный? – хитро прищурился Пип. – А ты не сваришься в нем по римской-то жаре? - А в него что, не встроен климат-контроль? – ужаснулась «искариотка». - Ладно-ладно, пусть будет черный, - понимая, что в данной ситуации Вольф пошла на гораздо большие уступки, чем собиралась, и сдалась почти без боя, поспешил согласиться наемник. – Пошли ловить менеджера. - А, вот! У меня еще одно условие! – спохватилась она, очень кстати вспомнив о поголовной привычке нынешних производителей делать машины «для некурящих» и потом требовать отдельные деньги за наличие пепельницы. - Какое? – уже на ходу поинтересовался парень. - Если машина будет без пепельницы, то я буду тушить окурки в твою любимую шляпу! – поспешая за ним, изложила свой ультиматум наемница. - Ты с ума сошла?! – Бернадотте остановился так резко, что Вольф, не рассчитав, налетела на него. – Объясни, зачем мне машина «для некурящих»? Может, поищешь среди нас двоих того, кто не «дымит»? - Ну и отлично, я просто напомнила. Но все легко бывает только в сказках. «Очередь» на черные машины нужной модели и комплектации была длиной примерно в три месяца. В результате еще примерно полчаса менеджер автосалона в легком изумлении слушал, как эта колоритнейшая парочка обсуждала цвет машины из имевшихся в наличии. С периодическими отбеганиями «на перекур», потрясанием проспектами и брошюрами, а также прочими милыми спецэффектами, которые обычно сопровождают любой спор упрямых и эмоциональных людей. В конце концов, выдохнув, досчитав про себя до десяти и переглянувшись, наемники сошлись на «серебристо-сером металлике». Дальнейшие формальности заняли не более пятнадцати минут, и, уточнив, что в понедельник днем он сможет забрать уже полностью оформленную и поставленную на учет машину, Бернадотте протянул менеджеру кредитную карточку. Вольф напряглась, приготовившись, если что, придти «на помощь», но кассовый аппарат только удовлетворенно пискнул и застрочил, печатая текст. - У тебя явно была заначка, - укоризненно сказала Хайнкель, когда они уже направлялись к дому. - Ага, - весело ответил наемник. – И там еще и на отпуск осталось. - А вот за каким дьяволом ты мне тогда нервы трепал? – вскипела «искариотка», едва не выпуская руль из рук – слишком велик был соблазн наброситься с кулаками на парня. - Если припомнишь, то это ты себе нервы трепала, а я все время пытался тебя уверить, что денег хватит, - ехидно парировал Пип. – Но не стану же я тебе про все свои заначки рассказывать? Тем более что ответной любезности вряд ли дождусь. Вольф только стиснула покрепче пальцами «баранку», горячо томимая очень и очень сильным и искренним желанием высказать свое нелестное и непечатное мнение о приятеле прямо сейчас и прямо не сходя с этого места. Впрочем, все душевные страдания наемницы были сполна вознаграждены, когда вечером в понедельник, выйдя из подъезда корпуса XIII дивизиона, она увидела припаркованный к тротуару ослепительно-новый, отблескивающий в закатных лучах серебристо-серый джип и радостно помахавшего ей рукой Бернадотте, вальяжно облокотившегося о капот «Гранд Чероки». Садясь в машину, Хайнкель мельком бросила взгляд на окна епископского кабинета и получила еще один бонус в виде вытянувшегося лица Максвелла, наблюдавшего за тем, как и на каком транспорте ее встречают. - В ресторан? – лукаво улыбнулся Пип, поглаживая новенькую приборную панель. - Само собой, рыжий, - в тон ему ухмыльнулась наемница. – Надо же отпраздновать твою новую игрушку. Но завтра с утра ты меня везешь на работу – мой «Пассатик» остался на стоянке отдела. * "Большой Широкий" - (простите мне такой жаргонизм, я просто играюсь словами) неофициальное название первых появившихся в России "Гранд Чероки". Просто "Широкими" называли "Чероки" (CHEROKEE), особенно, когда они прибывали при помощи франкоязычных дилеров. Ну и соответственно, появившиеся "Гранды" довольно быстро стали "Большими". ** "Чероки" - название одного из индейских племен, проживающих на территории США. (я опять играюсь словами, простите)
Светозарное Лео: Тари, как всегда, прекрасно. я твоя фанатка, а все эти любезности повторять тысячи раз не интересно, ты и сама знаешь, как я обожаю тебя и твои рассказы. насчет офф-топа, думаю, здесь примечания по поводу "большого широкого" излишни, думаю, все в курсе этой игры слов. некоторые твои фразы повергли меня в священный трепет из-за явной двусмысленности. например, "чудо в перьях" - шикарно, если вспомнить название отряда Пипа. еще ты взяла некоторые фразы из своего лексикона, наверно, например "проснись и пой", "заткнись и спи". отличная фразочка. или "кофе в постель или в чашку". хорошие фразы. насколько я поняла по этому диалогу (а я его много раз перечитывала): - Ты смотри, не надорвись на свою «конторку», - фыркнула Хайнкель. – Даже вообразить не могу, что ты там пишешь в своих отчетах Интегре Хеллсинг, но пару раз сходить на совещание к моему начальнику и сделать там умное лицо, три раза подписать проверенное и перепроверенное в Лондоне очередное соглашение и периодически проглядывать общие сводки – это, в моем понимании, не означает «перенапрягся». И вряд ли то, что две недели назад ты прикрутил дома карниз, а позавчера прибил отвалившийся плинтус, может считаться продуктивным трудом на благо «Хеллсинга». - А ты бы хотела, чтобы я целыми днями торчал у вас там, в отделе и слушал бесконечные разглагольствования Максвелла на тему «торжества истинной веры»? Думаю, что мы оба с ним были бы не в восторге от такого времяпрепровождения, - насмешливо покивал Бернадотте. Хайнкель пытается переманить Пипа к себе? очень трогательно ты описала процесс совместного приготовления ужина. как говорится, ничто не сближает так, как совместное дело. читая начало, я терялась в догадках, что видел перед собой на мониторе Пип, если был так поглощен. а тебе лично нравятся большие джипы, типа Гранд Чероки?
Annatary: Светозарное Лео, как всегда спасибо тебе за теплый отзыв! Хайнкель пытается переманить Пипа к себе? Нет она намекает на то, что он лоботрясничает и вообще она не понимает, за что ему Интегра деньги платит в данный момент а тебе лично нравятся большие джипы, типа Гранд Чероки? каюсь, грешна в том, что из джипов предпочитаю Гелендвагены мерседесовские. Но я просто итальянского не фига не знаю и "на ощупь" нашарила всего один сайт римского автосалона, тогрующего джипами - тот самый Sereni Motors. Это реальное место и реальный сайт. Могу даже адрес подсказать. А там в ассортименте были только разные "Доджи" и "Джипы", а "Мерсов" и "Тойот" с прочими "азиатами" не было. Изначально я вообще планировала простебаться над тоже заезженным фикерами штампом, что Бернадотте вечно разъезжает на "Хаммере" и заставить его выбирать между "Хаммером" и "Круизером" Но, увы, не вышло. Я не нашла такого автосалона на итальянских сайтах. насчет офф-топа, думаю, здесь примечания по поводу "большого широкого" излишни, думаю, все в курсе этой игры слов. На самом деле шутка эта довольно старая, и уже почти вышедшая из употребления (это мы с тобой можем ее помнить из 90-ых), так что я "перестраховалась" на тот случай, если кто-то не знает истории этого прозвища. "Моих" фраз тут немного. "Если я еще сплю - значит это "рань" и "Какого дьявола ты такой бодрый в такую рань?" Вторую тебе много народа подтвердить могут Ну и еще разве что парочка.
Melissa: Честно сказать, я не фанат автомобильного дела, поэтому в некоторых моментах, когда поминались модели, которые надо было сравнивать, какие-то фразы мне были непонятны. Так что я пропускала это мимо глаз, следя просто за диалогом, который и составляет, на мой взгляд, основную ценность зарисовок. У тебя действительно живые герои, мне это невероятно нравится. Словно не про придуманных персонажей читаешь, а просматриваешь видео, заснятое камерой слежения с некоторыми телепатическими дополнениями. И потому я опасаюсь писать про щенка - у меня так хорошо не получится ( ПС. Кстати, помнишь, мы недавно говорили в аське про джен? Так вот, если тебе любопытно, про покупку машины - это чистейший джен. Конечно, кёртейн (как поджанр) остается, но это не флафф и не романс - стиль не тот и содержание тоже не подходит под романтику или "пушистость". Про остальные жанры даже не заикаюсь - тут ни дарка, ни ангста, ни экшена-приключени, ни откровенного юмора или стеба.
Annatary: Melissa, спасибо большое! Очень приятно слышать, что герои получаются живыми. Собственно, именно это я и ставлю целью - показать персонажей не "иллюстрациями" к книге, а именно обычными, нормальными, живыми людьми. Которые не только бегают-стреляют-воюют, но еще и (в свободное от перестрелок время) просто живут своей жизнью, ссорятся-мирятся и т.д. И если у меня получилось - то мне очень приятно. По поводу джена. Да, я помню тот разговор. И да, это чистой воды джен. Хотя я все-таки готова понастаивать, что общая романтическая "ниточка" во всем этом цикле есть. Так или иначе они друг друга любят. Опять же, где-то она будет выражена ярче, где-то меньше. Где-то будет "попушистей", где-то нет. От остальных перечисленных тобой жанров я сознательно отказываюсь - тут мне их не хочется. Хотя легкий юмор и иронию я никогда из виду не упускаю - "эти двое" и так постоянно друг над другом подтрунивают. )))
Annatary: ай, счас пойдет совсем ООС-ный флафф... и... ну в общем - "сопли в сиропе"... но мне так захотелось прописать этот эпизод... пинки и тапки готова ловить. *** - … Хватит! Сколько можно! Теперь еще и ты собираешься учить меня жить?! – серые глаза наемницы метали молнии в сторону откинувшегося на спинку стула командира «Диких Гусей». – Ты мне не отец, чтобы поучать! - А ты не веди себя, как маленькая разобиженная девочка! И не валяй постоянно дурака на тему, что тебе вечно не хватает денег! – рассерженно процедил Бернадотте. – Можно подумать, что тебе жалование платят раз в год и живем мы только на твои деньги! Твои вечные придирки уже утомили. - Да ну?! Это я, значит, жалуюсь и придираюсь?! – шипела Вольф, перевешиваясь через стол. – Да ты транжиришь деньги с такой скоростью, что никакого жалования не хватит. Сначала купил себе здоровенный джип, который жрет бензин быстрее реактивного самолета, теперь начинаешь в него всякую электронную ерунду напихивать! На черта тебе там DVD-плеер?! Вот скажи мне? - Послушай, я даже представить не мог, что ты такая мелочная и жадная! Merde! Вот завелась-то – теперь не остановишь, - уже не в силах сдерживаться, стукнул ладонью по столу наемник. – Ну давай уже, рассказывай, что тебя еще не устраивает. Могу за тебя начать: я – лоботряс, ты не понимаешь, за что мне моя нанимательница платит деньги, которые я постоянно транжирю, готовлю тебе не каждый день, дальше что?! Может мне вообще уехать и не мешать тебе жить дальше? - Да пошел ты к черту! Раз и так сам все про себя знаешь! Можешь проваливать на свой Туманный Альбион и миловаться там с этой сисястой вампиршей! Уж она-то точно тебе и слова поперек не скажет. Из-за чего именно началась ссора, сейчас наемники уже, наверное, не смогли бы внятно объяснить. Кажется, из-за того, что «искариотка» опять вернулась с работы со взвинченными до предела очередной бестолковой «выволочкой» Максвелла нервами, а Пип решил ее порадовать предложением съездить на выходные к морю и, чтобы ей не было скучно в дороге, купил в машину портативный DVD-плеер. И без того злая и измотанная Хайнкель сорвалась, перепалка почти мгновенно перешла «на личности» и быстро превратилась в самого неприглядного вида скандал. - Ты уверена? – тихо и зло переспросил Бернадотте, поднимаясь со стула. - Да проваливай, хоть ко всем чертям! – рявкнула Вольф. - Хорошо, - он пожал плечами и под нечленораздельные ругательства пошел в прихожую. - Можешь передавать привет своей нанимательнице! – ядовито откомментировала наемница из кухни, ставя в кофеварку чашку. - Обязательно! Машину можешь себе оставить, - о тумбочку глухо брякнули ключи. - Себе забери, - раздраженно фыркнула девушка, выходя в коридор. - И замок в двери смени, - нарочито безразлично заметил парень. – Счастливо оставаться! «Бдзынь!» - осколки чашки колючим веером разлетелись от захлопнувшейся двери. *** - Хайнкель, ну что с тобой происходит? – Юмико встревоженно оглядела побледневшую и осунувшуюся за десять последних дней напарницу. – Ну не переживай так, все образуется. Вернется он… Такаги старалась не напоминать подруге о брошенной когда-то фразе: «Ты только до зеленых чертей не напивайся, когда он тебя бросит», - потому что сильно опасалась, что все напускное безразличие наемницы, старательно выказываемое ей по поводу разлада их с Пипом отношений, треснет и рассыплется в пыль. Энрико тщательно делал вид, что все идет, как и должно быть, и спешный отъезд «полномочного представителя «Хеллсинга» - это простой «рабочий момент». Но от монахини не могло укрыться подавленное и расстроенное состояние напарницы. За десять дней Вольф едва ли пару раз заехала домой, да и то буквально «на минутку», чтобы забрать кое-какие вещи, и снова практически переселилась в казармы XIII дивизиона. Наемница буквально «хваталась» за все задания и дежурства, по полтора-двое суток не возвращаясь в их комнату, а когда все-таки приходила, была неразговорчива и раздражена. Спала она по два-три часа в сутки, предпочитая просиживать ночи напролет с сигаретами на подоконнике. Обычно рядом она клала телефон и, когда думала, что Юмико уже спит и не видит, брала его и долго тоскливо смотрела на экран, словно ожидая, что тот зазвонит. Завтрак-обед-ужин Такаги приходилось чуть ли не силой впихивать в Хайнкель, вяло отмахивающуюся и отговаривающуюся тем, что она не голодна. Вольф осунулась, под потухшими и запавшими от недосыпа и недоедания глазами залегли сероватые круги, скулы заострились, а одежда начала висеть на ней, как на вешалке. Но хотя бы пить она не начала. Однажды Юмико видела, как наемница «ушла в запой» по поводу какого-то нерадостного события в своей жизни, которым не захотела поделиться даже с ней, и очень опасалась, что это случится снова. Алкоголь не возвращал наемнице «бодрость духа», а лишь провоцировал депрессию, а потому «в подпитии» Вольф становилась совершенно безразлична ко всему, включая указания начальства и собственную жизнь, мрачна и на редкость развязна. В тот раз все окончилось грандиозным выговором от Максвелла, лишением гонорара за очередное задание и почти месячными попытками Такаги вытащить подругу из депрессии. Маленькая монахиня очень переживала за напарницу и места себе не находила, пытаясь сообразить, как ее утешить. В голове даже мелькала мысль позвонить в Лондон и, пользуясь тем, что Юмиэ может быть очень невоздержанна «на язык», доходчиво и в красках обрисовать командиру «Диких Гусей», до чего он довел Хайнкель. Но, по здравому размышлению, она отмела эту идею, понимая, что Вольф очень разозлится на такое вмешательство в ее личную жизнь. - Хайнкель, ну не расстраивайся так, все будет хорошо, - снова попыталась она утешить угрюмо сидящую на подоконнике наемницу. - Отстань, а? – то ли попросила, то ли отмахнулась от приятельницы та. – Только твоих советов мне и не хватало. - Ну может ты хоть позвонишь ему? Поговорите, помиритесь… - сокрушенно развела руками Юмико, не зная, что уже и предложить. Видеть почти всегда неунывающую оптимистку Хайнкель в таком состоянии ей было просто невыносимо. - Да я звонила уже, - внезапно пожаловалась Вольф. – «Абонент находится вне зоны действия сети». - А в штаб-квартиру звонила? - Ну и как ты представляешь подобный диалог? – грустно усмехнулась наемница. – «Здравствуйте, вас беспокоит оперативница XIII дивизиона. У меня очень личное дело к одному из ваших сотрудников. Не могли бы вы соединить меня…» Так? Тебе самой не смешно? - А если слетать в Лондон? Ты так много дежурств брала в последние дни, что преподобный Энрико спокойно тебя на пару дней отпустит. - Не думаю, что это принесет хоть что-то… в конце концов, я сама его выгнала, - обреченно помотала головой девушка. – Ладно, не обращай внимания, это пройдет. Давай-ка спать. - Ну как знаешь, - поняв, что распространяться на эту тему Вольф дальше не настроена, Такаги перестала навязываться со своим сочувствием и пошла разбирать койку. Наемница вздохнула и, затушив очередной окурок в пепельнице, начала расстилать постель. И уже засыпая, монахиня на самой грани слышимости уловила еще один судорожный не то вздох, не то всхлип и торопливо произнесла про себя молитву Пресвятой Деве Марии, чтобы у подруги все наладилось в личной жизни. *** Квартира встретила Хайнкель унылой и тоскливой тишиной. Видимо, не без участия заботливой напарницы Максвелл в приказном порядке заявил, что после очередного сдвоенного дежурства он предписывает своей оперативнице тридцатишестичасовой выходной. Вольф молча и безропотно откозыряла начальству и решила заехать после смены домой, чтобы проверить пришедшие на ее имя счета и забрать еще пару смен белья и одежды. За две недели на мебели успела осесть тонким слоем пыль. Осколки разбитой в тот вечер чашки так и валялись на коврике в прихожей, а бурые потеки кофе грязными разводами застыли на двери и притолоке. Возле подъезда так и торчал припаркованный серебристый «Гранд Чероки», уже заляпанный пылью и так и не довезший ее до Лазурного Побережья. «Надо будет завтра дать объявление о продаже квартиры. Жить я могу и в казарме. И машину надо продать. Или, если можно, сдать обратно в салон», - угрюмо подумала «искариотка», намочив под краном тряпку и начиная стирать пятна с ламинированной поверхности. Она все эти дни старалась не думать о том, как сильно соскучилась по своему «рыжему». О том, какой же пустой и холодной оказалась ее «берлога» без него. И о том, что, пожалуй, только рядом с ним она могла почувствовать себя не просто наемной убийцей на службе Инквизиции, а самой обыкновенной девушкой. От которой не требуется ежеминутно быть готовой спускать курок и убивать за деньги, но просто обычным человеком, со своими капризами и причудами, со своими мечтами, которые он готов был разделить, и своими проблемами, которые он готов был помочь решить. Может это специфика «работы» сказывалась, но он так же сильно любил жизнь во всех ее проявлениях. Когда каждый день рискуешь своей шкурой, очень быстро учишься ценить жизнь. И от мысли, что она по собственной глупости потеряла того первого, и пока что единственного, человека, который ее мало того, что любил, но еще и понимал, Хайнкель нестерпимо хотелось заплакать. Особенно, пока ее никто не видит. Наемница никогда и ни за что не позволила бы себе «расклеиться» в отделе, но сейчас вокруг не было никого из «коллег», и непрошенные слезы нестерпимо щипали глаза. Смахнув тыльной стороной ладони влагу с ресниц, Вольф продолжила оттирать кофейные пятна с двери. Пока она приводила в порядок, так чтобы можно было показывать покупателям, квартиру, вечер плавно перетек в ночь. Собрав свои вещи и поглядев на часы, она с удивлением обнаружила, что уже почти полночь. Смысла ехать прямо сейчас обратно в отдел, чтобы завтра, невзирая на выходной, проснуться на утреннюю мессу она не видела. «Ладно, переночую тут напоследок, заодно как раз с самого утра и отнесу домовладельцу ключи», - решила Вольф и, не расстилая постель, устроилась поспать на кровати. «Щелк», - мягко провернулась задвижка дверного замка. Мужчина аккуратно, чтобы не шуметь, прикрыл за собой дверь и, не включая свет, прошел в спальню. Свет ночника мягко освещал свернувшуюся под покрывалом девушку. «Эх ты, монашка моя», - ласково прошептал он, проведя кончиками пальцев по щеке уснувшей наемницы. - Рыжий… - сквозь сон пробормотала Хайнкель, чуть приоткрывая глаза и радостно улыбаясь, - какой хороший сон. - А ты так и не сменила замок в двери, - усмехнулся Бернадотте, наклоняясь к ней. - Рыжий! – наконец открыла глаза Вольф, подскакивая на кровати. – Ты вернулся?! - А ты как думала, глупышка? - рассмеялся наемник, обнимая ее. – Что я тебя брошу? - Прости меня, - смущенно пробормотала Хайнкель, зарываясь в его куртку. – Я больше никогда не буду тебя ни в чем упрекать… - Обещаешь? - Обещаю, - промычала совершенно счастливая «искариотка». – И обещаю, что я тебя больше никуда не отпущу одного. - Ну-ну, не расклеивайся, - Пип взъерошил ладонью светлые прядки на макушке девушки. – Все нормально. Я приехал, теперь все будет хорошо. - Ты на меня не злишься? – она осторожно скосила глаза, чуть выныривая из-за отворота его куртки. - Нет. Не могу я на тебя злиться, - улыбнулся парень. – Накричать, дверью хлопнуть – это могу, а вот злиться долго – не получается. - Я тебя люблю, - тихонько прошептала наемница. - А я и не сомневался. Я тебя тоже люблю, - ухмыльнулся он, целуя ее. - А что сказала твоя начальница? – отдышавшись, уточнила Вольф, почти окончательно уверившись, что все это не сон и жизнь налаживается, раз рядом любимый мужчина. - А что она могла сказать? – Бернадотте покрепче прижал ее к себе, вытягиваясь рядом на кровати. – Ох, какая же ты глупышка, моя монашка! Ты что подумала, что я ей все рассказал, как на исповеди? Сказал, что просто приехал для подробного отчета и получения дальнейших указаний «из первых рук». Она и надавала мне этих ЦУ – хоть лопатой греби. И строго поглядев, велела возвращаться обратно. Ну куда я от тебя денусь, радость ты моя инквизиторская? - Я скучала, - положа руку на сердце, призналась Хайнкель. – Ты не отвечал на мои звонки… - А ты не забыла, что у меня две SIM-карты? – рассмеялся наемник. – Одна «римская», вторая – «лондонская». Звонила-то, небось, на «римскую», а она в Лондоне не отвечает. - Ох, рыжий, я такая дура была, - расстроенно произнесла девушка. - Ладно, давай поспим, а то я со вчерашнего утра «на ногах» и, честно говоря, устал уже изрядно, - снова улыбнулся Пип, ласково поглаживая ее по плечам. – А с утра уже разберемся со всеми делами. - А ты никуда не пропадешь с утра? Или я проснусь и пойму, что все это был просто чудесный сон? – обеспокоенно уточнила Вольф, на всякий случай прижимаясь к нему всем телом. - Не бойся, - успокоил ее командир вольной роты наемников. – Я буду рядом и никуда не пропаду и не уеду от тебя. С остальным разберемся с утра. Спи… … моя хорошая.
Kifa: Няяя. Первое - очень симпатично. Прямо таки уют, ага. :) *Это я про шторы. Остального покуда не читал.*
НатаЛи: Так, это была моя еда! – попытался возмутиться Бернадотте. - Ты очень нехороший и злой человек, - дожевав сосиску, сообщила наемница. Ай, класс! У вас просто суперски получаются вот такие жизненные рассказы! А вы по другим фандомам не пишете? Вам вообще было бы здорово сделать своих героев - не связанных с Хеллсингом - и о них писать в таком же ключе. Это не том смысле, что довольно о Хеллсе - но в том, что вам вдохновение (*пока меня "несет"*) не обязательно черпать в чужих произведениях, вполне хватает жизни. Машина, занавески, супермаркет, экономия дензнаков... Si? "Проснись и пой! - Заткнись и спи!" Енто вы прямо мое "доброе утро, страна!" описали...
Annatary: НатаЛи, ох) Спасибо огромное за теплый отзыв! Очень рада, что Вам понравилось. Оффтопом. Не возражаете перейти на дружественное и демократичное "ты"? Si, signorina, )))) На самом деле я и по другим фэндомам иногда пишу и оригинальные зарисовки ... бывает... Часть можно поглядеть тут же в разделе "Лит.гостиная", часть у меня в дневе... хотя на мой вкус лучше всего мне удаются именно рассказы по вселенной "Хеллсинга" ... просто я уже так "сроднилась" с некоторыми персонажами, типа той же Хайнкель, что мне остается просто "записывать" то, что мне "рассказывает" мой герой))) вот оттуда и идут все эти "забавные" рассказы))) Собственно, каюсь - грешна. "Доброе утро, страна!" полностью списано с моей "натуры"))) Я - сова жуткая, по утрам вставать ненавижу и бешусь от того, что кто-то рядом "бодрячком" с ранья. И Хайнкель у меня такая же выходит)))
Shikiller: Я уже даже слов не нахожу. Просто скажу: никогда не думал, что буду читать произведение по Хеллсингу в таком жанре и с таким увлечением. А последний эпизод очень тронул. Какая прелесть получилась... (Ффтопик: хоть бы кто сделал Юмико/э такой счастливой... И так же убедительно.)
Annatary: Shikiller, ох! Благодарна Вам безмерно за ваши теплые и позитивные отзывы. Последний эпизод и меня тронул))) Он меня "мучил" почти трое суток, пока не "оформился"))) Но когда я его "увидела", то не смогла не написать))) Про Юми... не поручусь, но возможно постараюсь что-то очень "теплое" про нее написать, потому что отношусь к этому персонажу с большой теплотой и искренней симпатией. Пообещать пока не могу, но постараюсь. ))) Бесконечно и безмерно рада, что вам нравятся мои "опусы". Продолжение будет и, если вам интересны какие-то сюжеты - то не стесняйтесь, заявляйте (можно сказать - заказывайте), что бы вы хотели увидеть в этом цикле. Я постараюсь написать.
НатаЛи: Annatary Теперь и я, наверно, загляну в "гостиную". Надеюсь, после нее мне можно будет подсмотреть дневник??? Оффтопом: абсолютно не возражаю. Таки да, я тоже сова.
Annatary: НатаЛи, Надеюсь, после нее мне можно будет подсмотреть дневник??? да всгда пожалуйста. Ты на Дайри зарегистрирована?
НатаЛи: увы, нет. я совсем недавно заинтересовалась фанфиками, и у меня не так много рассказов, чтоб ради этого создавать дневник... но я ведь могу читать чужие, не зарегестрировавшись, так?
Светозарное Лео: Тари, слежу за твоими творениями, стараюсь читать все новинки сразу. третья часть кёртайн сториз порадовала. очень грустная получилось, но светлая. эх, а вот мы с илькой так не ссоримся. наверно, темперамент другой. столько страсти у тебя изображено! вообще, удивительно, как Пипа хватило на больше, чем 10 дней. это очень поучительный рассказ, надо помнить, что лишь одна случайно брошенная фраза может испортить все отношения. с нетерпением жду продолжения полюбившегося всем, бесконечного цикла.
Annatary: Светозарное Лео, спасибо! Ссорятся все пары по-разному - это факт. Лично я препочитаю вести себя в стиле: "Выдохни и давай поговорим спокойно". Чтобы довести меня до шипения: "Не смей больше на меня орать", - надо очень сильно постараться. Но при желании могу и образцово-показательный il scandal закатить - с биением посуды и прочими спецэффектами. Продолжение - велкам! Правда меня уже совсем куда-то не туда несет Зачем-то вчера вспомнились когда-то посещенные приемы в американском и хорватском посольствах, так что pardonne-moi, меня совсем "понесло". Обещаю исправляться и дальше писать веселее и смешнее. А кто "поймает" самый "кровожадный" намек в этом кусочке, тому будет какая-нибудь плюшка))). Например, по желанию, напишу любую ситуацию, какую только попросите.
Annatary: *** «Левый глазик, ну стань похож на правый, - вознесла к потолку обычную молитву всех женщин, накладывающих макияж, Хайнкель, стараясь как можно аккуратнее положить очередной штрих светло-серых теней. – Ну, Энрико, ты со мной не расплатишься за эти муки!» Разведка в XIII отделе работала на совесть. Почтальон еще не успел доставить капитану «Диких Гусей» приглашение на проводимый в Британском посольстве прием по поводу Дня Рождения Монарха, традиционно празднующегося во вторую субботу июня, как епископ уже потребовал присутствия наемницы у себя в кабинете. Естественно, что начальника «Искариота» никто и не думал приглашать на подобные мероприятия, но Максвеллу было, видимо, до ужаса любопытно какие беседы могут вестись в Британском посольстве и, невзирая на проступившую на лице Вольф аристократическую бледность от такой перспективы, он заявил, что она обязана поприсутствовать на данном приеме в качестве «разведчика», а после этого еще и полностью доложить-отчитаться об увиденном и услышанном. Надо сказать, что и Бернадотте был не в восторге от получения подобного приглашения. И довольно долго пытался по телефону выяснить у Интегры, каким он-то боком – командир наемной роты – приплелся к великому и британскому официозу. На что получил категорично-ехидный ответ, что раз он «полномочный представитель интересов» подчиненной непосредственно рыцарям Круглого Стола организации, то пусть уж будет так «любезен» поддерживать должное реноме. А в противном случае леди Хеллсинг вполне готова назначить на эту «непыльную» должность кого-нибудь еще. Пипу пришлось подавиться своими аргументами и пробормотать дежурное: «Есть, сэр». В итоге почетного звания «врага недели» удостоился гербовой бланк английского посольства, где после всех изысканно-вежливых фраз о месте, времени и «сопровождающих персонах» стояла аккуратная приписка «black-tie», мило осведомившая «Гуся» и «искариотку» о надлежащем дресс-коде. Хайнкель тихо ругалась сквозь зубы, размышляя о коктейльном платье и туфлях на каблуках, а Бернадотте просто зеленел, пытаясь вообразить себя в смокинге. И если платье, купленное для одного из прошлых нанимателей, любившего разные светские развлечения и непременно настаивавшего на присутствии на них своей телохранительницы, Вольф сумела-таки раскопать в своем шкафу, то вопрос о смокинге и галстуке-бабочке представал перед наемниками во всей своей неприглядно-злободневной красе. Положение спасли агентства по прокату вечерней одежды. Наемница только сдавленно икнула, глядя на цены, но делать было нечего. Это не машину выбирать – с дресс-кодом не поспоришь и пиджаком с галстуком не отделаешься. Хайнкель тихо вздохнула, обозревая результаты своей попытки навести «глянец» на себя. «Господи, ну кто придумал все эти правила, кому вообще пришло в голову, что женщина должна «краситься» на такие мероприятия?» - зеркало послушно отразило страдальческое выражение лица «искариотки». Нет, слегка оттенив дымчато-серым глаза, выглядела она отлично. Но как же Вольф не могла терпеть сам процесс «росписи»! Не сказать, что наемница была настолько несостоятельна в роли «девицы», как о ней думали люди, знавшие ее только по нынешней «работе», но все эти шпильки-крючочки-прихорашивания она просто не выносила, справедливо полагая, что при ее образе жизни все это – просто пустая трата времени, к тому же отвлекающая от дела. Благо Господь и так не обделил Хайнкель внешними данными. Но чему только не научится наемник, ради того, чтобы соответствовать запросам клиентов. Аккуратно расправив воротник платья, «искариотка» рискнула-таки выбраться из ванной комнаты. На повестке дня оставались последние штрихи. - Рыжий! – окликнула она Пипа, оглядывая прихожую. – Ты не помнишь, куда я вчера вечером кинула новые колготки? - Попробуй вокруг тумбочки поискать, - отозвался наемник из спальни, где по идее должен был воевать со смокингом и галстуком. – Вроде ты туда их вчера кидала. «Отлично! - пробормотала себе под нос Вольф, обнаружив в верхнем ящике нераспакованную коробочку и усаживаясь на тумбочку, чтобы натянуть колготки. – Я чувствую себя марципановой фигуркой со свадебного торта в этом наряде». Храбро взобравшись на каблуки, «искариотка» отправилась узнавать – на каком же историческом этапе находится «виновник» этого выхода в свет. - Святой Франциск, я выгляжу так же глупо? – затравленно выдохнула девушка, глядя на Бернадотте, судя по всему чувствовавшего себя в смокинге так же неуютно, как и она в платье. Особый шарм облику наемника придавала уж совсем неуместная – в сочетании с галстуком-бабочкой и белоснежной рубашкой – его длиннющая коса. - Дорогая, ты выглядишь ослепительно, - отважно возразил парень. - Я хочу умереть. Желательно, прямо сейчас, - простонала Хайнкель. – Не выходя из дома. И, будь другом, сделай хоть что-нибудь со своей шевелюрой. - Что например? – недоверчиво покосился на свое «достояние» Пип. - Ну хотя бы изобрази аккуратный «конский хвост», как Энрико, раз спрятать не получается, - хмыкнула наемница. - А почему так нельзя оставить? – наемнику явно не улыбалось потратить еще с четверть часа на неравный бой со своей косой. - Дорогой мой, - насмешливо фыркнула Вольф, - ты ведь вроде только что в зеркало смотрелся. Тебя и так – один раз увидишь – так потом по гроб жизни не забудешь. Даже при условии последующей контузии и амнезии… - На себя погляди, блондинка в Законе Божьем, - парировал Бернадотте, тихо и про себя начиная завидовать уже успевшей полностью собраться и причесаться подруге. - Ну я хотя бы не блещу таким шикарным набором «особых примет», до которых так охочи служители правопорядка, - вот чтобы Хайнкель хоть раз не оставила за собой последнего слова. Впрочем, еще минут через десять парочка разобралась-таки со всем оставшимися проблемами типа запонок, кулонов и сережек. - Нам таким парадным теперь жизненно необходим шофер, чтобы отвезти в посольство, - откомментировала Вольф, разглядывая их отражение в зеркале в прихожей. – Сидеть за рулем в смокинге почти неприлично. Надо отметить, что «Дикого Гуся» очень мало волновало то, насколько «парадно» выглядит он сам, но вот от «искариотки» он просто глаз отвести не мог. Честно говоря, он впервые видел свою «половинку» в платье и накрашенную – и результат стараний Хайнкель превзошел даже самые смелые его ожидания. Неяркий, но изысканный макияж, идеально сидящее коктейльное платье плотного шелка – она напомнила ему однажды виденный в каком-то ювелирном магазине редчайший дымчатый бриллиант. Правда с учетом высоты каблуков Вольф получалась выше своего спутника, но это уже такие мелочи. - Ничего, я надеюсь, дипломатический этикет выдержит такой удар, - улыбнулся Пип, покрепче подхватывая ее под локоть. «Придушу каждого, кто будет глазеть на мою женщину дольше положенного приличиями», - мысль как-то подозрительно сильно была окрашена ревностью. - Ох, я только надеюсь, что мне не надо будет делать реверанс перед послом, - мученически пробормотала наемница. – Такой аттракцион неслыханной ловкости я на шпильках не изображу. - Ладно, поехали, а то опоздаем, - рассмеялся Бернадотте. – Не надо реверансов, не переживай. Достаточно рукопожатия. Особ королевской крови там не будет. - Ты где-то явно раздобыл брошюрку по этикету, а со мной не поделился, - подозрительно покосилась девушка, пытаясь упаковать ключи от квартиры в крохотную сумочку-клатч. К немалому облегчению Вольф официальное взаимное представление послу и его супруге, немолодой уже, но очень подтянутой и строгой даме, прошло гладко и без каких-либо конфузов. Сдержанные полупоклоны мужчин и чисто-церемониальные рукопожатия не потребовали от нее никакой «акробатики» с реверансами. После чего, пользуясь тем, что они на этом празднике, в общем-то, случайные люди, наемники тихо переместились в сторону накрытых для фуршета столов, намереваясь провести остаток мероприятия, привлекая к себе поменьше внимания. Правда, памятуя о настоятельных требованиях епископа, Хайнкель периодически пыталась прислушиваться к разговорам фланирующих по залу гостей. «… интересно, а кто этот экстравагантный молодой человек? – донеслась до острого слуха «искариотки» приглушенно-удивленная реплика одной из дам, облюбовавших в компании себе подобных диван в углу. – Да-да, вот этот с длинными волосами. С ним еще девушка - похоже, такая скромница. Вон они разговаривают у столиков». «Ах этот! – глубокий и звучный голос хозяйки приема было нетрудно отличить даже не глядя. – Кажется, он представляет какую-то военизированную организацию. Точнее не знаю, муж не захотел делиться подробностями. Вроде бы ветеран какой-то «горячей точки». Собственно, ничего значительного, как я поняла. А его спутница вообще ничего из себя не представляет…» «Ветеран! Ах, право слово, это уже само по себе любопытно…» - Ты не представляешь, нам уже перемывают кости, - тихо хихикнула наемница, старательно пряча улыбку за кромкой бокала с вином. - Кто? – так же тихо шепнул Пип. - Вон те почтенные кумушки на диване. Про меня уже сказали, что я «ничего из себя не представляю», а тебя назвали «вроде бы ветераном «горячих точек», - серые глаза Вольф заискрились от веселья. - Да ну? – восхитился капитан «Диких Гусей», украдкой бросая взгляд в указанном направлении. – Наверное, не стоит идти и рассказывать, кто из нас и чем на самом деле занимается? - Не переживай, думаю, скоро кто-нибудь из них сам подойдет и начнет расспрашивать. Похоже, как минимум одну из дам заинтриговало твое «вроде бы» военное прошлое. - Просто восхитительно! – тут уже и ему пришлось прятать усмешку в бокале. – Я «обожаю» развлекать болтовней почтенных скучающих мадам в бриллиантах. - И сейчас тебе представится такая возможность, - Хайнкель засекла на горизонте движущуюся к ним дипдаму, водоизмещением с небольшой фрегат. Видимо, ту самую, которую так заинтересовало прошлое наемника. После пары минут взаимных расшаркиваний, предусмотренных этикетом, сия матрона, вежливо извинившись, «похитила» у «искариотки» ее кавалера. И что-то с придыханием щебеча, увлекла его в противоположный конец зала. «Не завидую я тебе, птица перелетная. Они тебя просто ощиплют сейчас по перышку», - мысленно усмехнулась Вольф, представив себе, как Бернадотте будет выкручиваться из этой ситуации. - Прошу прощения, - высокий подтянутый мужчина с хорошо заметной военной выправкой изобразил элегантный полупоклон, - кажется, вашего спутника «похитили». Могу ли я пока развлечь вас беседой? «Военный атташе посольства, - припомнила наемница процедуру представления участников приема. – Кажется… как-его-там…» - Чарльз Трэкстон, с вашего позволения, мисс, - мужчина протянул визитную карточку. - Хайнкель Вольф, - в ответ представилась она, протягивая руку для пожатия, и только потом вспомнив, что это уже нарушение протокола. Впрочем, атташе с лукавой улыбкой пошел на ответную вольность и вместо рукопожатия поймал ее кисть и галантно поцеловал, не забыв одарить наемницу довольно долгим и двусмысленным взглядом. Это уже ни в какие рамки этикета не лезло, но, похоже, сей маленький инцидент не был замечен общественностью. - Вам не нравится прием? – уточнил он, подхватывая пару бокалов с вином со столика и преподнося один из них девушке. – У вас такой скучающий вид, мисс Вольф. - Нет, что вы. Все изумительно. Просто я никого не знаю, а навязывать свое общество не считаю вежливым, - ответила она, принимая из его рук бокал. От старательно поддерживаемой на лице вежливой улыбки начинало сводить скулы. - Мне кажется, что вы себя недооцениваете, мисс Вольф, - Чарльз сделал попытку приблизиться к ней вплотную, но Хайнкель почти машинально сделала шаг в сторону, сохраняя дистанцию. – Столь очаровательная леди может только украсить собой любое общество. Я удивлен, что не встречал вас раньше. - Благодарю за комплимент, мистер Трэкстон… - попыталась свести к шутке последнюю вольность военного наемница. - Прошу вас, можно просто Чарльз, - перебил он ее. - … но смею напомнить… Чарльз, - мило улыбнулась «искариотка», - что я пришла не одна. - Приношу свои извинения, мисс, - мгновенно уловив намек в ее голосе, сбавил напор дипломат. – Я не хотел быть невежливым. Могу ли я как-то загладить свою вину? - Не стоит извинений, - примирительно кивнула Вольф. Разговор плавно перешел самые общие темы, вроде политики и взаимоотношений Италии и Британии на международной арене. Хайнкель терпеливо слушала Трэкстона, изредка парой-тройкой наводящих вопросов провоцируя его «не сбиваться с курса», и размышляла о том, что полезного и интересного для себя епископ сможет потом вычленить из ее доклада, который явно будет состоять на 90% из пересказа монологов английского атташе. Лично она ничего любопытного в разговоре пока не уловила – дипломат был слишком искусен в словесных баталиях, чтобы «сболтнуть» лишнего постороннему человеку. - Прошу прощения, мистер Трэкстон, - у вырвавшегося, наконец, из плена «кумушек» Бернадотте явно была куда более тренированная память на имена. – Могу ли я присоединиться к вашей беседе? - Ну конечно, мистер Бернадотте, - продемонстрировал и свою памятливость собеседник Вольф. – Возвращаю вам вашу очаровательную спутницу. Не возражаете против моего присутствия? - Ни в коем случае, - столь же вежливо, и почти правдоподобно изобразив искреннюю радость от общества военного атташе, ответил наемник, собственнически подхватывая Хайнкель под локоть. – Надеюсь, она вас не обижала? – позволил себе съехидничать капитан. - О, ну что вы! – рассмеялся Чарльз. – Но даже в противном случае я был бы счастлив принять наказание от такой прелестной леди. Мужчины сдержанно и неискренне рассмеялись, а Вольф почувствовала себя «призовым трофеем», аккуратно, чтобы не разбить, передаваемым из рук в руки. А эта роль ее совсем не устраивала. И если бы не этикет, то, вероятно, оба представителя сильного пола получили бы «по полной программе» от уже уставшей от дипломатических экивоков наемницы. Скрипнув зубами от раздражения, девушка сделала вид, что в данный момент ее больше всего интересуют закуски, а в особенности вот эти тарталетки с паштетом из гусиной печени. К счастью, по традиции прием продолжался чуть более двух часов и уже относительно скоро, облегченно выдохнув, наемники поехали домой. - Святая Магдалина! – Хайнкель с облегчением сбросила опостылевшие туфли сразу же, как перешагнула порог. – Рыжий, если твоя начальница заведет привычку гонять тебя на все эти мероприятия, то я свихнусь раньше, чем доживу до седых волос! - Я тоже надеюсь, что она не заведет, - пройдя в спальню, Бернадотте ожесточенно терзал галстук. – Я такого тоже не выдержу. Но ты была великолепна. - Ну спасибо, - рассеянно отозвалась Вольф из ванной, смывая макияж. Пип уже успел избавиться от смокинга, когда, на ходу пытаясь вывернуться из платья, наемница тоже прошла в комнату. - Тебе помочь? – ухмыльнулся парень, не отводя взгляда от мелькавшего из-под задравшегося подола шелкового белья. - Нет! – фыркнула «искариотка», освобождаясь наконец из плена платья и накидывая рубашку. – Мне сигарету! Если я немедленно не покурю, то начну убивать всех, кто под руку попадется. А много кандидатур я пока вокруг не вижу. - Какая ж ты нервная, - он улыбнулся, протягивая ей пачку и зажигалку. - А ты меня успокой, - заговорщицки подмигнула Вольф, позволяя расстегнутому вороту рубашки съехать с плеча. *** - Ну, рыжи-и-ий… - потихоньку заныла Хайнкель, тормоша наутро отбрыкивающегося наемника. - Что – рыжий? Что – рыжий? Я уже лет тридцать с хвостиком как рыжий, - Бернадотте явно был не в восторге от очередной пришедшей в «светлую голову» Вольф идеи. И поспать спокойно ему тоже явно хотелось. Ан нет! - Ну давай… это не больно, правда-правда, - «искариотка» ловко поймала кончик старательно упрятываемой под подушку косы. - Да чтоб ты была здорова, дорогая! – осознав бесплодность своих попыток, смирился капитан вольной роты. – Отрасти себе уже волосы и живи спокойно! А мне дай поспать. - А у меня не получается, - рассмеялась Хайнкель, встряхнув стриженой светлой челкой. – Они мне в глаза лезут и мешаются. - А мне кажется, что ты просто любишь, когда тебя за парня принимают, - язвительно откомментировал Пип из-под подушки. – Чтобы потом был лишний повод поглумиться над противником. - Ну вот еще! – с неискренней обидой фыркнула Вольф, прокручивая между пальцев расческу. – Я просто не понимаю, как ты ухитрился такой роскошный скальп отрастить. Все ирокезы времен колонизации передрались бы за такой трофей. Не крутись! Длинные рыжеватые пряди быстро порхали, меняясь местами, в ловких пальцах наемницы. - Если бы ты тоже не стриглась со школы, то и у тебя бы коса была до пояса, - сообщил Бернадотте, высвобождая из-под одеяла левую руку и начиная потихоньку щекотать свою «половинку», сидящую по-турецки рядом на кровати. - Ай! – со смехом пискнула Хайнкель, извиваясь от щекотки, но не выпуская из рук своего «рукоделия». – Не щекочи, а то все косы повыдергаю! - Ну кто бы мог подумать, что одна из лучших наемных убийц Европы так боится щекотки, - продолжал зубоскалить парень. - Прекрати! – «искариотка», хохоча, шлепнула ладонью по плечам наемника. – Не мешай мне развлекаться. И вообще, как ты представляешь себе меня с длинными волосами? - А что? – мечтательно прищурился Бернадотте. – Тебе бы пошло… Белокурая монашка с «хвостом» до пояса. - Ты с ума сошел, - в притворном ужасе расхохоталась Вольф, откидываясь на подушку. – Имидж – это святое! Когда мне последний раз пришла в голову идея сходить в платье на работу, Энрико чуть инфаркт не хватил от шока. Иди лучше полюбуйся на себя, «русская красавица». Пип нехотя поднялся и поплелся к зеркалу в прихожей. - Если ты заставишь меня в таком виде выйти из дома, то я тебя пристрелю, - сдавленно сообщил он из коридора, уныло обозревая две старательно заплетенные наемницей косички. - А по-моему, тебе идет, - довольно зажмурилась Хайнкель, подходя сзади и кладя ему подбородок на плечо. - Знаешь, ты мне тоже больше нравишься в белье, чем в своей «униформе», - рассмеялся наемник, подталкивая ее обратно в сторону спальни, - но я же не заставляю тебя в таком виде на работу ходить. - Я так и знала, что все это неспроста, - снова хихикнула Вольф. – Мне, между прочим, еще тащиться докладывать Энрико о вчерашней эпопее с посольством. - Ничего, подождет твое преосвященство. Если он решил целибат блюсти, то это совершенно не означает, что я не имею права поприставать к своей девушке. - У-у, змий…
Nefer-Ra: При упоминании двух косичек возникла мысль о том, как выглядел бы Пип если поверх этой прически водрузить псевдовикинговский рогатый шлем :)
Annatary: Хех))) Nefer-Ra, мне нравится ход твоих мыслей! а может и получится, надо только ситуевину придумать
НатаЛи: пьйелесть. особенно конец, где Пипу новую прическу сооружают. и вот это: «Левый глазик, ну стань похож на правый, - вознесла к потолку обычную молитву всех женщин, накладывающих макияж, Хайнкель, стараясь как можно аккуратнее положить очередной штрих светло-серых теней.
Annatary: *** «Все-таки вечер пятницы – замечательное время!» - благодушно размышлял Бернадотте, вытаскивая из багажника машины объемистые пакеты из супермаркета. В обед Вольф позвонила и сообщила, что у них вечером будут гости, после чего размеренно зачитала список продуктов, которые ему нужно съездить и купить, потому что она собирается приготовить «вкусненькое». К списку наемник не преминул присовокупить еще пару пунктов «от себя». Свет в окне кухни горел, оповещая о том, что девушки уже дома. А в том, что Хайнкель решила пригласить свою напарницу – у наемницы и не было больше настолько близких друзей, чтобы звать их в гости и готовить ужин, - Пип почти не сомневался. Поздоровавшись с выходившим из подъезда соседом, любезно придержавшим дверь, капитан направился к лестнице. Юмико искренне радовалась за подругу, когда их с Бернадотте ссора осталась в прошлом и Вольф снова стала самой собой – жизнерадостной и неунывающей. И когда Хайнкель предложила ей заехать после работы, поужинать вместе, Такаги просто не смогла отказаться. - Дорогая! Я дома, - оповестил напарниц Пип, проходя с пакетами из прихожей. – Привет, Юми. На кухне уже все, как говорится, кипело и шкворчало. Наемница резала очередной кусок свинины на плоские ломтики, на плите торжественно дожидалась «загрузки» здоровенная овальная кастрюля, а Юмико, засучив повыше рукава платья, сосредоточенно чистила картошку. - Добрый вечер, господин Бернадотте, - чуть зардевшись от смущения, очень вежливо поприветствовала командира «Гусей» Такаги. Она ничего не могла с собой поделать и все еще робела в его присутствии, хоть и понимая, что этот парень – любимый человек ее лучшей подруги. И если бы она не была так занята своим делом, то непременно бы встала и сделала книксен. - Да ладно тебе, что ты меня все «господин», да «господин» зовешь? – улыбнулся он, ставя на пол сумки и извлекая из одной из них пузатенький жестяной бочонок с пивом. – Тут не работа, тут все свои. А то смотри, я тебя тоже стану «сестрой Такаги» звать, - шутливо пригрозил наемник. - Все купил? – строго уточнила Хайнкель, отвлекаясь от своего занятия. – Рыжий, ты неисправим, - хмыкнула она, глядя, как он торжественно водружает бочонок на край стола и прикручивает к нему краник. - Все-все, - торжественно, как для присяги, поднимая правую руку, отрапортовал Бернадотте, как только закончил возиться с пивом, протягивая ей еще один пакет. – Все, как ты просила. - Отлично! Тогда вот тебе ножик, начинай нарезать мясо и колбасу на закуски, потому что «горячее» будет долго готовиться, - немедленно начала раздавать указания Вольф, быстро сортируя покупки. – Юми, будь другом, если ты уже закончила – порежь овощи и сыр. Пока наемница возилась с остальными ингредиентами для «горячего» монахиня и «Гусь» успели нарезать все, что можно и нужно было нарезать – видимо, навыков обращения с острыми предметами, присущих Юмиэ, Такаги не теряла даже в своей второй ипостаси – и выжидательно расселись вокруг стола. Пип вытащил из стенного шкафа пару пивных кружек для себя и Вольф и бокал под также заранее купленный «Кагор» для Юмико. - А чем ты нас сегодня порадуешь? – поинтересовался парень, глядя, как «искариотка» старательно укладывает в кастрюлю слоями резанные мясо, картофель и овощи, перекладывая их специями. Пара глотков «Пражечки» окончательно настроили его на самый благостный лад. - Не помню, как называется, - откликнулась она, - какое-то хорватское блюдо. Почти как «сотэ», но немножко по-другому. Но будет вкусно. Обещаю. - Вот чего я в толк взять не могу, - с откровенным любопытством протянул Бернадотте, - так это – где и когда ты успела научиться готовить? Хайнкель обернулась от плиты и очень удивленно вытаращилась на него. - Дорогой, - вкрадчиво начала наемница, подходя к столу и подозрительно принюхиваясь к содержимому его кружки, - может, ты больше сегодня пиво пить не будешь, раз у тебя мозги клинит после двух глотков? - А что я такого спросил? – подмигнув прыснувшей в кулак Юмико, уточнил парень. - Скажи пожалуйста, - отхлебнув глоток из его кружки, язвительно поинтересовалась Вольф, - а ты полагаешь, что меня мама в детстве учила рукопашному бою и темповой стрельбе? Смею намекнуть, что девочек учат готовить еду, а не «спасать мир». Если ты еще не удосужился ознакомиться с моим досье, то напоминаю, что я вообще-то родом из Австрии, а там у нас готовить любят и умеют. - А я-то думал, что ты родилась с пистолетом, а не с поварешкой в руке, - расхохотался Пип. - Вот я тебе сейчас этой поварешкой-то в лоб и заеду, - посулилась возмущенная наемница. – Может, мне тоже пива нальешь? Или сам будешь пить, а мне даже не предложишь? Пока готовилось «горячее» вся компания, весело перешучиваясь, уничтожала закуски. Юмико, наконец, перестала смущаться и тоже хихикала над разными анекдотами из своей бурной жизни, которые, украшая повествование пантомимой, неутомимо «травил» Бернадотте. - Не верь ему, брешет он, - сквозь смех выдавила Хайнкель, когда наемник в красках пересказывал ту старую историю про засаду на лесной дороге в Чехии. – Не так все было. Естественно, в творческом изложении «Гуся» они тогда напоролись едва ли не на дивизию спецназовцев при поддержке чуть ли не ударного авиаполка, и только неимоверной их с Вольф ловкостью и меткостью удалось «вынести на себе» из-под обстрела и бомбежки горячо любимое начальство. Вокруг свистели пули и рвались снаряды, с неба падали подбитые ими из пистолетов горящие вертолеты – в общем, даже странно, что милая страна Чехия оказалась не стертой с лица Земли. - Тебе бы романы писать, - заливалась смехом Такаги. – Про «терминаторов». - Браво, рыжий! – весело зааплодировала наемница, дослушав до конца эту эпическую сагу. – Пиши автобиографию. Уверена, что она заткнет за пояс жизнеописания и Александра Македонского, и Дарта Вейдера и даже Саурона. - Ничего вы обе не понимаете в творческом подходе, - отшучивался капитан. – Привыкли там, в Инквизиции свои рапорты писать. Вероятно, Хайнкель еще что-нибудь присовокупила к своим аргументам в пользу дальнейшей его карьеры в качестве писателя-фантаста, но тут пискнул таймер на плите, и, проверив готовность, она скомандовала «давать тарелки». - Милая, - заискивающе улыбнулся Пип, протягивая тарелку за очередной добавкой, - ну почему ты не готовишь каждый день? - Мне это воспринимать как комплимент? – ухмыльнулась польщенная Вольф. - Само собой! – поддакнула Юмико, аккуратно подчищая со своей тарелки остатки такого «не-постного», но такого вкусного рагу. – У тебя прекрасно получается. Воздав должное стряпне наемницы, все перешли к обсуждению дел насущных и не очень. Бернадотте упирал на то, что такие кулинарные таланты грех зарывать в землю, и практически на коленях умолял ее готовить ужин каждый день, Хайнкель отшучивалась, как могла. - Ну вот если ты за меня будешь ходить на работу и слушать начальственные вопли и выговоры, то я тебе хоть каждый вечер готовить буду, - отговаривалась она. - Ну ладно тебе, - фыркнула Юмико, - на этой неделе преподобный Энрико даже не сильно шумел. - Юми! Не пали конторку! – в притворном ужасе воскликнула Вольф. – Как я теперь от кулинарной кабалы отмазываться буду? За шутками-прибаутками время летело незаметно. Тем более что, освободив стол от большей части тарелок, Хайнкель подмигнула друзьям и заявила, что сейчас притащит кое-что интересное. И покопавшись в тумбочке в прихожей, с торжествующим возгласом приволокла на кухню старенький «Скраббл». Играть втроем было весело, особенно много споров вызывало употребление в процессе игры разных жаргонных слов, уже прочно вошедших в обиход наемников. - Вот найди мне хоть в одном словаре слово «калаш»? – возмущалась Такаги, глядя, как выкручивается Бернадотте, стараясь со своим набором букв не пропустить ход. - А что? Между прочим, это слово уже почти во всех языках есть, - протестовал «Дикий Гусь». - Слово «задница» тоже во всем мире используют, но это же не значит, что оно литературное, - потешалась Вольф. Фишки щелкали, ложась на квадратики поля, мозги скрипели, подсчитывая очки. Как ни парадоксально, но лидировала Юмико. Хайнкель и Пип попеременно оспаривали второе место. Бочонок «Пражечки» неуклонно пустел. - Ой! – ахнула монахиня, обратив внимание на часы, показывающие уже почти час ночи. – И как я теперь домой поеду? - А оставайся ночевать, - махнул рукой наемник. – Завтра с утра и поедешь. - Но… - замялась Юмико. - Не переживай, ляжете в спальне на кровати, а я тут в кухне на матрасе посплю, - поняв замешательство монахини, у которой искренний испуг от перспективы ночевать в одной комнате с мужчиной слишком явно отразился на лице, беспечно отмахнулся парень, - мне не привыкать к «походным» условиям. - Оставайся-оставайся, - поддержала его Хайнкель. – Можно подумать наши преподобия не переживут твоего отсутствия на заутрене. Зато хоть выспишься без этих «побудок». На том и порешили. Засим было решено доиграть партию, после чего уже ложиться. Наемник извлек откуда-то из недр своего рюкзака потрепанный спальник, по поводу которого Вольф не преминула съязвить, что должно быть именно этот «мешок» прошел с ним всю ухабистую дорогу «солдата удачи», и отправился отодвигать стол и стулья на кухне. Правда поутру Хайнкель спросонья немало удивилась, обнаружив рядом на соседней подушке взлохмаченную темную шевелюру вместо рыжей. Но услышав доносящиеся с кухни привычные звуки включившейся кофеварки и хлопающей дверцы холодильника, она быстренько разобралась, где ее спящая напарница, а где ее уже проснувшийся парень, и, потихоньку выскользнув из-под одеяла, отправилась к источнику кофе и еды. - Тебе чего не спится? – полюбопытствовала Вольф, протягивая и свою чашку к кофеварке. - Ну если ты считаешь, что можно хорошо поспать на кафельном полу в спальном мешке, - сыронизировал Пип, - то можешь смело начинать эксперимент. Я даже своим поделюсь. - Зато Юми, похоже, решила отоспаться за все годы ранних подъемов разом, - усмехнулась наемница. – Ее сейчас и пушкой не разбудишь. Но уже буквально через четверть часа в дверях, позевывая, появилась Юмико. - С добрым утром! – весело поприветствовала Вольф подругу. – Выспалась? - Ага, - улыбнулась Такаги. – И утреннюю мессу проспала. - Не страшно, - уверила ее Хайнкель, - ты их столько отстояла, что Господь простит тебе одну пропущенную. - А синьор епископ? – ехидно хихикнула монахиня. - А ему скажем, что ты всю ночь наставляла непутевую меня в истинной вере, - лукаво подмигнула наемница. - Пусть гордится твоим рвением. Успокойся уже и давай завтракать. Покаяться никогда не поздно, а вот согрешить можно и не успеть.
Shikiller: И еще раз спасибо, особо за еще одно появление Юми. Эта милая семейная повседневность на редкость очаровывает и затягивает!
НатаЛи: Как всегда, мило и очаровательно. И Хайнкель за питой колоритно смотрится.
Annatary: Shikiller, спасибо! Всегда к Вашим услугам. Я думаю, что Юми еще не раз появится НатаЛи, merci ma cheri. И я очень стараюсь разбить некоторые стереотипы
Светозарное Лео: Annatary, очаровательный рассказец. слушай, а,может, они еще и максвелла в гости пригласят? или папу сашу? )))) такие милые посиделки ты изобразила, так что хотется продолжение
Annatary: Светозарное Лео, аффтарша биется главою о стило и хартию и нервиССки курит очередную сигаретку. Я помню, что ты пошутила, но я уже успела "прикинуть" идею. Энрико же испортит все посиделки своим едким характером Но если хочешь - я напишу. Но это будет на грани трэша скандала
Светозарное Лео: дорогая моя, конечно хочу! если честно, я бы с большим желанием пригласила к ним папу Саню. ты представляешь, что тут начнется, когда он увидит своих коллег-девушек в обществе Капитана вражеской организации? А потом зайдет спор о политике, а потом папа Саня будет хвататься за штыки, потом Алукард придет... ты представляешь, какая вкусняшка получится? У лео безумная фантазия...
Фьоре Валентинэ: Ах, как я люблю всё уютненькое ))) Так и хочется закутаться в плед ^^
Annatary: очередные продолжения. Я уже говорила, что "графомания - это неизлечимо"? Точно - говорила! Но суть не меняется. ;) *** - С днем рождения, рыжий, - ласково мурлыкнула Хайнкель на ухо спящему Бернадотте. - М-м-м, - сонно улыбнулся парень и тут же сгреб в объятия весело рассмеявшуюся наемницу. – Спасибо. - Вставай, соня, – вывернувшись из его рук, предложила Вольф. – Я завтрак приготовила. - А ты на работу не собираешься? – поинтересовался Пип, пока девушка накрывала на стол и возилась с кофеваркой. - Не-а, - подмигнула она, - я сегодня выходной взяла. Ради дня рождения любимого Хайнкель расстаралась, как только смогла. Бернадотте даже представить себе боялся, во сколько же ей пришлось встать, чтобы успеть к завтраку испечь ему классический австрийский яблочный штрудель. По всему выходило, что еще затемно. - Собирайся, - заявила «искариотка», заметив, как капитан «Диких Гусей» откинулся на спинку стула с самым довольным видом. - Куда? - А это сюрприз, - лукаво улыбнулась девушка. – Как доедем – увидишь. И не вздумай брать с собой телефон. Недоумевая, что еще могло прийти в голову Вольф, наемник торопливо собрался. День, похоже, обещал быть интересным. Хайнкель успела первой подхватить с тумбочки ключи от его машины, объявив, что сегодня поведет она. Никакие просьбы и уговоры на наемницу не действовали. На все вопросы Бернадотте она отвечала уклончивым: «Это сюрприз», - и, уверенно маневрируя в пробках, направляла джип к юго-восточной окраине Рима. Отчаявшись узнать цель их путешествия, Пип смирился и перестал надоедать девушке вопросами. Вырвавшись из вечной римской сутолоки, «искариотка» нажала на газ, и буквально через полчаса машина уже съехала с шоссе, повернув на узенький проселок. Еще несколько минут езды и Хайнкель еще раз свернула на уже совсем почти заросшую просеку в лесу. По днищу «Гранд Чероки» заскребла поросль низенького кустарника, а по окнам застучали ветки подлеска. «Гусь» только было приготовился возмутиться, что она всю краску сейчас исцарапает своими маневрами, как заросли распахнулись, и Вольф затормозила почти посередине малюсенькой полянки, выходящей на обрыв над озером. Солнце висело практически в зените, игриво отблескивая на водной глади, сосны вечными стражами стояли по краю крохотного клочка свободной земли, словно отгораживая его от суетного и пыльного мира. Крутые берега, поросшие лесом, спускались к неярко-синей воде старого вулканического озера Альбано. После немолчного гомона римских улиц тишина казалась почти ощутимой. - Красота! – восхищенно выдохнул Бернадотте, выходя из машины и направляясь к краю обрыва. - Я и рассчитывала, что тебе понравится, - улыбнулась наемница, вытаскивая из багажника набитую спортивную сумку, судя по всему заранее приготовленную. – И, самое главное, тут мы будем одни. - Спасибо! – рассмеялся парень, забирая у нее сумку с припасами. – Это замечательный сюрприз. А откуда ты знаешь это местечко? - На том берегу озера, - махнула рукой Вольф, - резиденция Папы Римского. Так что иногда приходилось ездить, сопровождая Максвелла. Пока Пип разжигал в «барбекю» угли и жарил мясо, Хайнкель расстелила на подсохшей от жаркого солнца траве покрывало и сервировала импровизированный стол закусками и одноразовой посудой. Но только в одном моменте наемница не признавала «походного быта» - это напитки. Из старательно запечатанного и размещенного в багажнике с максимальными удобствами термопакета она извлекла бутылку немалым трудом отысканного в магазинах Рима Baron de Lance Syrah урожая 2007 года. Вольф очень надеялась, что мягкое и чуть пряное вино с его родины понравится наемнику. Для себя она припасла пакет красного виноградного сока. В конце концов, отмахиваться от полиции, взывая к негласному авторитету Ватикана, ей не хотелось. Чуть слышно звякнув краешками, рядом с бутылкой устроились на «скатерти» два бокала. Сидеть рядышком на нагретой солнцем земле на кромке обрыва было так приятно. - С днем рождения! – вполголоса произнесла Вольф, едва ощутимо чокаясь краешком своего бокала с Бернадотте. - Спасибо тебе, - улыбнулся он, ласково приобнимая девушку за плечи. – Ты сделала мне чудесный подарок. - Подарок! – всполошилась наемница. – Святая Магдалина, я чуть про него не забыла! Она торопливо сунула в руки капитана «Гусей» свой бокал с соком и подскочила, направляясь к машине. - Вот! – торжествующе воскликнула «искариотка», откопав в багажнике довольно объемистый сверток, аккуратно упакованный в разноцветную подарочную бумагу и крест-накрест перевязанный лентой с пышным бантом. – Это тебе. С чуть растерянной улыбкой Пип поднялся на ноги, Хайнкель тут же забрала у него бокалы, освобождая ему руки. Надорвав упаковку парень обнаружил внутри две поставленные друг на друга коробки. В первой обнаружилась новенькая наплечная кобура для любимого Colt Goverment 1911, сделанная из отлично выделанной и мягкой кожи. - А это от нас с Юми, - хихикнула Вольф, когда из второй коробки была извлечена последняя модель hi-end автомагнитолы Alpine. – Идея моя, маркетинговые исследования – ее, а покупка совместная. - Монашка моя, - едва ли не благоговейно прошептал Бернадотте, проводя кончиками пальцев по еще заклеенной защитной пленкой лицевой панели магнитолы. – Ты с ума сошла, такие подарки дарить… она же стоит как новый самолет… - Не-а, - Хайнкель от всей души наслаждалась выражением его лица. – Не каждый день у моего парня день рождения. - Ненормальная! – расхохотался наемник, положив на землю коробку и подхватывая девушку подмышки и начиная кружиться с ней по полянке. – Ты – совершенно чокнутая инквизиторша! - Тебе понравилось? - Ну конечно, моя хорошая! – с неподдельным восторгом откликнулся он, бережно ставя ее на землю и целуя. – Ты просто не представляешь насколько! - Но ведь ты не пропадешь на неделю в автосервисе, следя за установкой? – подозрительно уточнила Вольф, снова наполняя бокалы. - Ни в коем случае! Разве я могу променять свою девушку на «железную лошадь»? - А мне было показалось, что можешь, - ухмыльнулась «искариотка», протянув ему бокал. – За тебя! - Нет, лучше давай выпьем за тебя, - Бернадотте торжественно приподнял бокал. – За самую лучшую девушку на свете. И за меня – счастливчика, которому повезло тебя встретить. - Да уж, просто эталон девичьих прелестей, - хмыкнула наемница, - курит, пьет, ругается, как портовый грузчик, да еще и на жизнь зарабатывает черти-чем. - И такая глупая, что не верит, когда ей искренне восхищаются, - шутливо продолжил ее самохарактеристику Пип. – За нас! - За нас, - улыбнулась Хайнкель. А закат над озером был так прекрасен. Багряный шар дневного светила плавно погружался за изломанную очертаниями холмов линию горизонта. В неподвижном воздухе не было даже намека на дуновение ветра. Облака разноцветными пятнами замирали в золотом небе, что к зениту уже начинало наливаться ночной синевой. Они снова сидели, обнявшись, на самом краешке обрыва, молча глядя в небеса, что прощались со светом дня, торжественно салютуя ему яркими брызгами алых и золотых красок. - А куда бы ты хотела съездить отдохнуть? – полюбопытствовал Бернадотте. - Не знаю, - чуть заметно пожала плечами Вольф. – Конечно, ничего не имею против поездки на Мальдивы, но это уже из категории пока несбыточного. А вообще, наверное, куда-нибудь, где будет так же тихо и спокойно. И не надо будет никуда бежать и ни в кого стрелять. - Хорошо, тогда я обязательно придумаю, куда нам съездить на следующие выходные, - улыбнулся парень, покрепче прижимая ее к себе. - Поехали домой, - предложил наемник, когда уже почти совсем стемнело, - а то я уже начинаю опасаться, что автоответчик и почтовый ящик разорвало от поздравлений моих парней. - Угу, - согласилась Хайнкель, - правда я боюсь, что слушать их тебе придется в одиночестве – моя психика не выдерживает армейского юмора твоих подчиненных, - она поморщилась, припоминая случайно услышанную в телефонном разговоре от одного из лейтенантов «Диких Гусей» весьма «соленую» шуточку по поводу их с Пипом совместного выхода в свет на пресловутый прием в Британском посольстве и того, как капитан выглядит в смокинге. - Ладно-ладно, - согласился Бернадотте, помогая ей собрать и погрузить обратно в машину вещи. – Сам послушаю, чего они там мне нажелают.
Annatary: *** «Господи, какая ж мерзость! – Вольф с отвращением попыталась отряхнуть капли воды с волос и насквозь промокшего плаща. – Ну почему именно сегодня?» Хотя вряд ли Всевышний снизошел бы до ответа на вопрос. Зарядивший с одиннадцати утра мерзкий ноябрьский дождь как нельзя «лучше» сочетался со срочным вылетом в Сполето, где местный священник якобы заметил следы нападения нечисти. В результате выяснилось, что отец Джованни просто запаниковал: людей убивал психопат-человек. Зато наемница успела вымокнуть до нитки, пока осматривала места преступлений и опрашивала местных полицейских, замерзнуть и проголодаться. Вернулись уже под вечер, и за то время, что она докладывала Максвеллу о результатах поездки, плащ, сутана и волосы не сделали даже вида, что высохли. С отвращением подумав, какое эстетичное мокрое пятно в форме ее пятой точки останется на обивке водительского сидения «Пассата», Хайнкель отправилась домой. «А ведь с утра почти ничто и не предвещало, - тоскливо глядя на мутное от потеков дождя лобовое стекло, размышляла «искариотка». – И синоптики, гады, врали в утренних новостях. А то я бы хоть зонт взяла». Выкрутив регулятор «печки» на полную мощность, Вольф попыталась за время поездки хотя бы перестать стучать зубами. Не получилось. Мокрая одежда мерзко липла к телу и совершенно не собиралась сохнуть, а фееричное ощущение сидения в луже доводило просто до белого каленья. Как назло и все места возле бордюра напротив подъезда тоже были заняты, и припарковать машину ей удалось только у самого дальнего угла дома. Наемница уже готова была воспринимать пятидесятиметровую дистанцию до дверей под проливным дождем как своего персонального врага. Но и в машине же не отсидишься, а потому, сцепив челюсти, девушка выскочила наружу и, на ходу щелкнув сигнализацией, бодрой рысью устремилась к подъезду. - Боже мой… - направлявшийся из кухни в спальню к телевизору Бернадотте чуть не выронил из рук чашку с кофе, обернувшись на хлопок двери и увидев в прихожей мокрую и клацающую зубами от холода «искариотку». Струйки воды, стекавшие с плаща, начали образовывать небольшую лужицу под ногами. – Дорогая… - капитан явно пытался подобрать слова. «А то я не знаю, что выгляжу как мокрая драная кошка, рыжий», - едко хмыкнула про себя Хайнкель. - Что случилось? - Что случилось? Что случилось? – хлюпнула носом наемница, с остервенением пытаясь содрать с себя прилипшую одежду. – Дождь на улице случился. На весь день. - А ты тут причем? Ты что, из отдела пешком сюда шла через полгорода? - Нет, я весь день провела на природе! Под дождем! Один идиот в Сполето решил, что у них упыри завелись, - Вольф, не удержавшись, чихнула. - Будь здорова, - Пип встревоженно посмотрел на продрогшую до костей девушку. – Так и простудиться недолго. - Ну спасибо, а то я даже не подозревала, - фыркнула Хайнкель, отчаянно борясь со шнурками на ботинках. - Иди-ка ты, прими горячий душ, а я пока сделаю тебе чего-нибудь теплого попить, - решительно скомандовал парень. - И поесть, - жалобно попросила она. – У меня с самого утра и маковой росинки во рту не было. Спустя каких-то полчаса Вольф уже сидела на кровати, закутавшись в плед по самую шею, и блаженно отогревалась горячим чаем. «Вот так уже гораздо лучше, - улыбнулась она, - по крайней мере, руки и ноги уже слушаются». Наемница поставила пустую кружку на тумбочку и ухватила со стоявшей там же тарелки разогретую куриную ногу. Жизнь потихоньку переставала казаться такой же мерзкой, как полчаса назад. - Рыжий, - Хайнкель сделала попытку отвлечь Бернадотте от повторной трансляции последнего этапа Гран-При Формулы-1 в этом сезоне, проходившего на прошлой неделе в Абу-Даби, - а у нас не осталось чего-нибудь сладенького? - А? – переспросил Пип, отрываясь от увлеченного созерцания того, как Дженсон Баттон заходит на очередной круг после пит-стопа. «И этот человек говорил мне, что не променяет свою девушку на «железных коней». Вот и верь после этого мужчинам», - мысленно фыркнула «искариотка», обгладывая куриную лапу. - Я хочу чего-нибудь сладкого на десерт и еще чая, - капризно заявила она, старательно демонстрируя полнейшее нежелание выбираться наружу из-под одеяла. - Милая, - удивленно вскинул брови «Дикий Гусь», никогда раньше не замечавший за Вольф тяги к сладкому, - ты точно не заболела? Может, температуру померяешь? - Еще не заболела, - обиженно протянула наемница, - но, пока ты будешь досматривать свои гонки, вполне успею. А тебе что, сложно пойти и посмотреть? - Хорошо-хорошо, - он с тоской бросил последний взгляд на экран, где на семнадцатом круге Кобаяши ловким маневром заставил Баттона совершить ошибку и сбросить скорость, и поднялся из кресла. Из «сладенького» в шкафу обнаружилось только полкоробки шоколадных конфет, которые Пип и предъявил тщательно «окуклившейся» Вольф. Хайнкель недовольно покрутила носом, пытаясь понять – засохли они уже до состояния «камушков» или нет, но гнать парня под дождь в магазин сочла уж слишком изощренным садизмом и смирилась. - Кто лидирует? – спросил наемник, протягивая ей чашку с горячим чаем. - Понятия не имею, я не разбираюсь в этих твоих «формулах». А – вон таблицу показывают… Ай! Не лей на меня кипяток! – вскрикнула девушка, когда парень резко обернулся к телевизору. - Что? – увидев, что только что, на двадцатом круге сошел с дистанции лидер заезда – Льюис Хэмильтон, расстроился Бернадотте. – Ну вот, такой момент пропустил! - Ну да, такая трагедия, - иронично хмыкнула наемница, уткнувшись в отобранную у него чашку. – Прямо повод для семейной драмы. - Ты не болельщица, - раздосадованно отмахнулся капитан, - ты не понимаешь. - Коне-ечно, куда уж мне, сирой и убогой, постичь высший смысл всего этого безобразия, - саркастично протянула «искариотка». – Зато по логике вещей я понимаю, что ты, кажется, болел за Баттона, а со сходом с дистанции лидера его шансы на призовое место повышаются, нет? - И то верно, - ухмыльнулся Пип. – И в кого ж ты такая умная? - В себя любимую, - хихикнула Вольф, надкусывая очередную конфету. – За мной же не таскается вечно целая рота солдат с гранатометами, чтобы прикрывать мою задницу. Вот и приходится регулярно использовать голову не только как подставку для шапки. «Погода сегодня в столице ожидается прохладная, температура воздуха +13-+15 градусов по Цельсию, облачно, но вероятность осадков небольшая…» - заученно-приторным голосом вещал диктор новостей. «Угу, - мрачно скривилась Хайнкель, потихоньку цедя из кружки растворимый «ТераФлю» вместо утреннего кофе, - если вчера вы обещали вообще без осадков, то сегодня, видимо, будет просто вселенский потоп». Вчерашние похождения под дождем не прошли совсем уж бесследно: проснулась наемница с заложенным носом и премерзким ощущением, что в горле поселился какой-то особо пыльный филиал пустыни Сахара. Будить Бернадотте она не стала и теперь сидела на кухне, слушая утреннюю порцию новостей по онлайн-телеканалу на ноутбуке, пытаясь привести себя во вменяемое состояние и судорожно размышляя, стоит ли ехать на работу в таком «расклеенном» виде. С одной стороны, перспектива с должной долей драматизма выказать Максвеллу свою стойкость и доблесть, явившись в отдел даже в полубольном состоянии – дескать, смотри, епископ, какой я трудоголик, может, жалование повысишь за верность святому делу – а заодно и показательно «обчихать» начальство, была чем-то привлекательна. А с другой – организм настойчиво намекал, что ничем хорошим эта затея не кончится. Борьба шла с переменным успехом, но в результате победил довод в пользу того, что Энрико всенепременно вычтет в конце месяца все дни больничного из «зарплаты», а значит стоит сократить их до жизненно-необходимого минимума. Вздохнув и помянув тихим неласковым и непечатным словом свою работу и свое начальство, наемница отправилась собираться. «Главное, не забыть зонт», - напомнила она себе, уже зашнуровывая просохшие за ночь ботинки.
Shikiller: Как всегда - спасибо за теплый позитив! Только моя вредность заставляет уточнить - у Пипа не "Colt Goverment 1911", а револьвер, правда, не знаю пока, какой модели.=) Но это мелочи, не отменяющие главного. Понравилось и хочется еще.
Annatary: Shikiller, спасибо за отзыв! Скажу честно и откровенно. Я специально пошла на этакую "вольность" с оружием. *шепотом* поверьте, я в нем очень неплохо разбираюсь. Просто также, как и со многими "статьями" канона, мне захотелось поиграться. Я почему-то довольно давно уже для себя решила, что если бы Пип выбирал себе пистолет, а не револьвер, то он бы выбрал именно классический 1911. Вот мне почему-то так кажется. Хотя добрый мангака в Рио рисует Бернадотте именно пистолет (обложка 6 главы 3 тома и уничтожение полицейского лагеря), похоже, Вальтер Р99, потом в Санта-Розе - уже револьвер, правда чертовски трудно определимый по "виду снизу" на рукоятку. Мне мерещится то ли Ruger Security Six, то ли Smith & Wesson Military and Police. А потом - на совещании с "Искариотами" и королевой - снова пистолет, причем практически идентичный тому, что у Вольф. Короче, бедняга Пип у Хирано, похоже, мотается, увешанный "стрелковым", как рождественская елка игрушками И как только не надорвался-то?
Shikiller: Хм... Пожалуй что все верно. В револьверной части я не очень силен, этот раздел оружия я только начал изучать (моя специальность скорее артиллерия)=) В отношении Пипа в итоге соглашусь - если ему и давать один пистолет, то он должен быть узнаваемым и с "именем". Например, как раз "Кольт". (Хотя с его биографией у него могло быть все что угодно вплоть до относительно редкого "Стечкина"). Не зря же у него есть еще одно знаковое оружие - всемирно любимый АК.=)
Annatary: Shikiller, я тоже в револьверах разбираюсь хуже - сама "пистолетчица" - да и считаю револьверы не слишком удобными при скорых огневых контактах. По поводу "Стечкина" - не соглашусь, потому как АК - это все-таки уже почти "общемировой бренд", а "Стечкин", равно как и ТТ, за пределами Союза не слишком частые птицы. Проще обзавестись чем-нибудь попопулярнее, типа Вальтера или Браунинга. )))
Annatary: *** Как ни противно было сознавать, но желание «съездить куда-нибудь на выходные» так и растянулось на не одну и не две недели, а гораздо дольше. То Энрико, словно решив извести Хайнкель, старательно перетасовывал графики дежурств так, чтобы ей приходилось выходить на работу то в субботу, то в воскресенье. То разбуянившаяся после Хэллоуина нечисть успевала вымотать наемницу за неделю так, что в выходные все ее стремления сводились к «полежать трупом на диване». То Совет рыцарей Круглого Стола затеял показательные учения оперативных подразделений организации «Хеллсинг», ради чего Интегра в приказном порядке отозвала Бернадотте из Рима почти на две недели. К тому же настырно и мерзко зарядили осенне-зимние дожди, превращая столицу Италии в холодное и противное подобие Венеции, когда по улицам скорее можно было плавать, чем ходить. Сидеть на диване, обнявшись и слушая, как капли барабанят по стеклам, было несомненно приятно, но не столько же выходных подряд. К середине декабря суматошная и деятельная натура Вольф уже начала откровенно скучать и маяться от такого вынужденного затворничества. - Скоро Рождество, - тоскливо пробормотала наемница, рассматривая серый и уныло-мокрый пейзаж за окном, - я уже сто лет не встречала его по-человечески – со снегом и елкой. Ненавижу этот дурацкий климат! - Ну извини, снег я тебе, наверное, не смогу организовать, - усмехнулся Пип, - все-таки я не Господь Бог и погодой не заведую. - А жалко, - печально улыбнулась она. – Хочу нормальные рождественские каникулы и елку. И чтобы была настоящая и пахла лесом, а не синтетикой. И снег, чтобы гулять по лесу и играть в снежки. Так у меня в детстве было. И глинтвейн, чтобы горячий был в термосе. И пить его по очереди из крышечки. - Ну знаешь, - рассмеялся капитан «Гусей», - я вырос в Лионе, там тоже снег нечасто идет. - А я выросла в Инсбруке. И у нас там нормальная зима: со снегом и метелью – а не эта мокрая пародия на рождественскую погоду, - вздохнула Вольф. – А на Рождество приходит Сильвестр*. Чем ближе к Рождеству, тем Хайнкель становилось все тоскливее и тоскливее. «И зачем вот я вообще вспоминала, как мы дома в детстве праздновали, - сердилась на себя наемница, разглядывая в окно машины постепенно прихорашивающийся к торжеству город. – Тут ни елки нормальной живой не купишь из-за чертовых гринписовцев, ни снега не дождешься». С тех пор, как поселилась в Риме, она всегда старалась выбить из Максвелла какое-нибудь, пусть даже самое пустяковое, задание или поручение, чтобы уехать перед самым Рождеством и вернуться уже после. Епископ хоть и удивлялся такой причуде, но никогда не отказывал, потому что большая часть его сотрудников, вне зависимости от принадлежности к монашеской братии, наоборот – всеми силами старалась увильнуть от работы в праздник. Так и получилось, что уже много лет Вольф не отмечала Рождество, ограничиваясь просмотром торжественной Папской мессы по телевизору из того уголка света, куда ее заносило на эти дни, и традиционными сувенирами-подарками для Юмико, которые та встречала с неизменным восторгом. А этот год выдался на удивление тихим и мирным, да и уезжать, бросая Пипа в одиночку встречать праздник, не хотелось. Зато ужасно хотелось нормального Рождества: с наряжанием елки, традиционными четырьмя свечами на специально украшенном венке и шоколадными подарками. Ну или хотя бы, как принято в Италии: с шумными гуляниями и визитом на площадь собора Св.Петра, чтобы посмотреть, как представитель муниципалитета в сопровождении полицейского положит в строго определенный момент в сооруженные здесь рождественские ясли «святого младенца», и поднять бокал за Рождество. Не будучи слишком уж рьяной католичкой, Вольф всегда воспринимала Рождество скорее как семейный, нежели религиозный праздник, и после смерти родителей старалась не ворошить прошлое и не давать себе повода вспоминать детство, чтобы не было еще больнее. «Только вот от себя не убежишь, сколько не пытайся», - с горечью подумала «искариотка», застряв в пробке почти напротив очередной рождественской ярмарки. До торжества оставалось два дня, а, как его отметить, Хайнкель так до сих пор и не придумала. Живые елки на специальных «базарах» были баснословно дороги, потому что «зеленые» добились-таки запрета на вырубку в лесах, а в «питомниках» не успевали выращивать столько деревьев, чтобы любая семья могла себе позволить купить живое праздничное дерево. Синтетика была гораздо дешевле, но девушке претила полиэтиленовая хвоя, какого бы забавного цвета она ни была, и сколько бы лампочек-диодов не переливалось всеми цветами радуги на проволочных ветках. С этими грустными мыслями она и не заметила, как добралась до дома. Первое, что учуяла Вольф, войдя в квартиру, был невообразимо ароматный и совершенно невозможный здесь и сейчас запах свежей и только-только оттаявшей с мороза хвои и смолы. «Рыжий, ты что, купил новый освежитель воздуха?» - поразилась про себя наемница, снимая в прихожей ботинки. - Я дома! - по привычке оповестила она. - Иди сюда! – откликнулся Пип из кухни. А там… а там… Хайнкель чуть не осела от изумления на пол. Возле окна, растопырив зеленые колючие «лапки» на полкухни, стояла самая настоящая живая ель. Стоя на коленках, Бернадотте прилаживал последние крепления к подставке. - Ну как? – обернулся он. – Нравится? - Ры-ыжи-ий… - только и смогла прошептать Вольф, едва соображая от удивления и восхищения. Бесподобно-пушистая лесная красавица, чуть подрагивая ветками, так и манила срочно нарядить ее лампочками, шариками, шишечками и всем остальным, что только придумано человечеством для украшения рождественских елок. И уж совсем не шла ни в какое сравнение с худосочными и наполовину облезшими заморышами, продаваемыми на «базарах». - Так что скажешь? – парень докрутил последний крепеж и встал, разглядывая потрясенную физиономию «искариотки». - Ты сошел с ума, пернатый… - все еще шепотом констатировала она, - но я так рада… я тебя обожаю! – наемница с восторженным визгом бросилась ему на шею. - У нас будет настоящий праздник, с настоящей елкой, - с довольным видом сообщил «Гусь», обрадованный такой реакцией. – В конце концов, это наше первое совместное Рождество. Нельзя же, чтобы оно было скучным и неправильным. - Господи, рыжий, ты просто не представляешь… - восхищенно выдохнула Хайнкель. - Где ты ее добыл? Такая стоит чуть меньше, чем я получаю за месяц. - А ты никому не расскажешь? – лукаво прищурился Бернадотте. - Не-а, - убедительно помотала головой наемница. - Кажется, я нарушил кучу ваших законов, когда срубил ее в лесу, - ухмыльнулся он. – Но те страшные, как вся моя военная карьера, уроды, которых продают по городу, никак не соответствуют ни моим, ни – я полагаю – твоим представлениям о том, как должна выглядеть правильная рождественская елка. Вот и пришлось сегодня смотаться за город, найти в лесу нужную и аккуратно ее спилить. - Боже мой, - ошарашенно выдавила Вольф, - и тебя не поймали? - Нет. Пятьдесят евро одному сговорчивому товарищу и он выписал мне накладную на купленную у него елку высотой в два метра. Уверен, он еще успеет по этой накладной за пару «левых» продаж отчитаться своему начальству. Зато у нас теперь есть настоящая и правильная красавица. Только игрушки я купить не успел. - Это ничего, - успокоила его девушка. – Давай ты завтра заберешь меня с работы и вместе купим? - Договорились, - улыбнулся наемник. Вряд ли существует в этом подлунном мире хоть одно занятие, которое может сравниться с покупкой украшений для рождественской елки по незамутненности ощущения приближающегося праздника и неповторимому чувству возвращения в детство. Разве что сам процесс наряжания елки. Видел бы Энрико свою невозмутимую и почти всегда бесстрастную сотрудницу на ярмарке – его бы удар хватил. С совершенно ребячьим восторгом в глазах Вольф металась от одного прилавка к другому, разглядывая, выбирая и требуя от едва поспевающего за ней Бернадотте подтверждения тому, что «вот эти матовые рыженькие шарики подойдут к вот этим блестящим». Пип старательно давил рвущийся наружу смех и даже не пытался протестовать. Он давно уже не видел свою девушку такой счастливой и испортить это настроение не был согласен ни за какие сокровища мира. - Рули аккуратнее, - требовательно заявила наемница, косясь на ворох тщательно разложенных по заднему сидению пакетов с гирляндами, шариками и прочей мишурой, когда они уже сели в машину, и капитан «Диких Гусей» нажал на газ, - а то побьешь, не дай Бог. - Да не беспокойся уже, ничего не разобью, - рассмеялся он. Естественно, что первым делом на долю наемника выпала почетная миссия обмотать праздничное дерево длиннющей гирляндой махоньких лампочек, пока «искариотка» торжественно цепляла на дверь рождественский венок из украшенных лентами и бантами еловых веток. После чего уже приступили к развешиванию «тысячи и одного», по выражению «Гуся», шарика на елку. - Нет, ты не туда его вешаешь, - командовала взобравшаяся на табуретку Хайнкель, прилаживая на самую верхушку елки «звезду», - посмотри, рыжий, ты уже три таких же блестящих прицепил на соседние веточки. - В тебе что, проснулся великий дизайнер? – ехидно уточнил Пип. - А почему бы и нет? – в тон ему откликнулась Вольф. – Я же вижу, что ты не справляешься. И подай мне, пожалуйста, во-он тот матовый шарик. Впрочем, результат совместных усилий удовлетворил, кажется, обоих. После полуторачасовых развешиваний, перевешиваний и цепляний к зеленым лапкам елка удалась на славу. И даже исколотые об иголки пальцы не могли испортить наконец-то поселившегося в доме рождественского настроения. «Господи, спасибо! – радостно подумала наемница. – У меня снова будет самое настоящее Рождество!» Украшенная так нарядно смотрящимися среди яркой зеленой хвои рыжими шариками, шишечками и бантиками елка сама по себе навевала самые уютные и светлые мысли. Ну что поделать, Хайнкель любила сочетать разные фактуры одного цвета, а не разнообразие красок. Матовые, блестящие, подернутые рисунком «морозных узоров» игрушки мило устроились на пушисто-колючих ветвях зеленой прелестницы. А уж когда Бернадотте включил гирлянду и на глянцевых и матовых боках заиграли отсветы переливающихся огоньков, то тут уже оставалось только тихо вздохнуть от восхищения и предвкушения праздника. - Ты меня совсем избалуешь, - уже гораздо позже, в кровати, мурлыкнула наемница, поигрывая кончиком его косы. - Ну и что? – улыбнулся парень, прижимая ее к себе. – Мне нравится тебя баловать. - А если я стану совсем капризная и несносная? – хихикнула она. - Ну уж если совсем, то на этот случай у меня есть отличный армейский ремень, - сыронизировал Пип, - пару раз вытяну поперек «пониже спины» - сразу станешь шелковая. - А если я потом пожалуюсь в социальные органы по поводу насилия в семье? - принимая его игру, осведомилась Вольф. - А я скажу, что это была необходимая самооборона от женской тирании. Кстати, может, пригласим твою напарницу на Рождество? Ей же тоже встречать праздник не с кем вроде? - Юми? – удивилась Хайнкель. Мысль позвать подругу упорно крутилась уже почти сутки в голове, но предлагать ее на обсуждение она не решилась, подумав, что Бернадотте предпочтет отмечать в их маленьком «семейном» кругу. – А ты не против? - Ну конечно нет! – рассмеялся он. – Твои друзья – мои друзья. А праздник должен быть для всех. «Господи Боже, я твоя вечная должница! – подумала наемница. – У меня самый замечательный в мире мужчина и будет самое лучшее Рождество, какое только можно придумать. Спасибо, Господи!» - Спасибо, - тихонько прошептала она, утыкаясь носом ему в плечо. – Я даже мечтать не могла о таком… - Ну-ну, не надо, - улыбнулся капитан, приглаживая взъерошенную светлую макушку, - главное, чтобы тебе было хорошо. Сочельник, как водится, выдался суматошным. Путем неимоверных ухищрений Вольф и Такаги слиняли с работы в обед, чтобы успеть приготовить на пару праздничный ужин. А Бернадотте был немилосердно выпихнут из кухни смотреть телевизор, пока подруги, «засучив рукава», колдовали над блюдами предстоящей трапезы. Но уж постарались они на славу. Обеденный стол просто ломился от приготовленных деятельными «искариотками» яств. И салаты-закуски, и печеный в фольге молочный поросенок с картошкой, и пирог с начинкой из лесных ягод в сахаре. Юмико даже сообразила традиционные японские сладкие роллы с фруктами и взбитыми сливками. - С Рождеством! – торжественно провозгласила Хайнкель, поднимая бокал, когда на улице грянул салют в честь «положения в ясли святого младенца», а капелла вознесла «Аллилуйя!» к сводам собора Св.Петра. - С Рождеством! – хором повторили наемник и монахиня. Санта-Клаус или, если на итальянский манер – Баббо Натале, конечно же не соизволил посетить их уютные посиделки, поэтому потихоньку прикупленные подарки пришлось вручать друг другу лично. И не сказать, что кого-то это расстроило. Хайнкель, памятуя об австрийской традиции, подарила любительнице сладкого Юмико огромного шоколадного зайца, сжимавшего в лапках марципановый букет, а Бернадотте – новый пушистый и длинный шарф. Такаги, очаровательно покраснев от смущения, подарила наемникам фигурки святых мучеников Перегрина и Елены. А командир «Гусей», усмехнувшись, преподнес напарницам по миниатюрному mp3-плееру, чтобы никогда не расставаться с любимой музыкой, даже в их «командировках». Монахиня тут же пообещала, что запишет туда не только религиозные гимны, но и парочку веселых рождественских песенок, а Хайнкель со смехом заявила, что непременно воспользуется встроенной функцией диктофона и настаивает на том, чтобы ей немедленно наговорили кучу комплиментов, которые она потом будет слушать для поднятия настроения и самооценки. «Главное, чтобы Юмиэ не получила доступ к плееру, - смеялась Юмико, - а то я потом буду все время слушать ее хард-рок». - Э-эх, девочки, какие же вы у меня замечательные, - улыбнулся Пип, приобнимая за плечи напарниц, увлеченно разглядывавших из окна салют, чем в очередной раз вызвал у Юмико немалое смущение. - А пойдемте гулять, - задорно предложила Вольф, скосив глаза на капитана. – Такая чудесная ночь! Не стоит ей просто так пропадать. - Ну если никто не против, то пошли, - хмыкнул Пип. И ведь пошли же. Собрались и пошли. Дети, наряженные волхвами, взрослые, нацепившие на себя карнавальные маски – атмосфера праздника и безудержного веселья просто захватывала, не оставляя ни мгновения на колебания. У Бернадотте, само собой, обнаружилась «взрывоопасная» заначка из бенгальских огней и хлопушек, которые Хайнкель и Юмико не преминули зажечь и хлопнуть, оглашая окрестности веселыми визгами и воплями. Правда, самый главный сюрприз командир вольной роты приберег напоследок. И когда они уже возвращались домой, устроил самый настоящий салют на парковке перед подъездом. «Ай-й-и-и-и-и-ий-и-и!» - восторженно вопили напарницы, глядя, как в небо взмывают разноцветные ракеты. И не было разницы между священниками и наемниками, между католиками и протестантами – просто было Рождество. Светлый и чистый праздник, который стирает различия между людьми, который соединяет верующих и неверующих, теософов и атеистов, горожан и крестьян – да всех, кто хочет его праздновать. По пути к площади собора Св.Петра они встретили и «сослуживцев», столь же бурно и радостно отмечавших Рождество, как и они. - За Рождество! – снова поднял бокал Пип, когда они уже, нагулявшись и набесившись на улице, уселись за столом. - За самое лучшее Рождество! – не сговариваясь, откликнулись разрумянившиеся от веселья девушки. Негромкий звон столкнувшихся бокалов почти совпал с боем часов, возвестивших о том, что уже пять часов назад настал новый день. * Сильвестр - так в Австрии называют Деда Мороза-Санта Клауса.
Shikiller: Ой... До Рождества (даже католического) еще очень далеко, а я уже получаю подарки=) Прелесть. Наше вам аригато! (И опять же Юми...)
Annatary: Shikiller, спасибо! К Рождеству я Вам отдельный "подарок" обязательно сделаю
НатаЛи: Annatary По-настоящему порадовала Рождеством. Я теперь тоже хочу праздникаа! Тепло, "вкусно", здорово. Повторяюсь? А это потому, что мне все так же нравится твоя домашняя добрая атмосфера.
Annatary: НатаЛи, хе-хе))) это ты еще не читала продолжения))) Там все будет очень здорово, обещаю!))))
НатаЛи: Ловлю на слове.
Annatary: *Так. Пардон за перерыв, просто следующая история выходит длинной. Пока первая часть, сегодня-завтра будет и окончание* *** Начавшиеся Рождественские каникулы ознаменовались для Хайнкель довольно нетрадиционным для ее квартиры шумом. Проводив на рассвете ни за что не пожелавшую пропустить мессу Юмико, наемница собиралась блаженно проспать хотя бы до обеда, но не тут-то было. - Господи, да что ж ты грохочешь-то, как слон в посудной лавке? – вылезая из-под одеяла, сонно полюбопытствовала она. - Просыпайся-просыпайся, - скомандовал Бернадотте, явно игнорируя желание девушки продолжать блуждать в объятиях Морфея. – А то опоздаем. - Куда? – Вольф соизволила-таки продрать глаза и обнаружила, что бравый капитан занят тем, что старательно собирает чемодан. Уже набитый под завязку рюкзак стоял у дверей комнаты. - Как ты там мне один раз сказала: «Это сюрприз. Доедем – увидишь». Так что – подъем, - на кровать полетели джинсы и свитер. – И проверь, чтобы я ничего твоего не забыл собрать. «Боже мой, - ошалело подумалось ей, - я уже ничего не понимаю…» Собраться с мыслями как следует «искариотке» так и не дали. Прямо-таки брызжущий энтузиазмом наемник, казалось, неожиданно обрел способность быть вездесущим. Сначала упирающаяся спросонья Хайнкель была чуть ли не на руках отнесена в ванную со строгим наказом провести там не более пятнадцати минут, на выходе – почти насильно «осчастливлена» чашкой горячего кофе и завтраком из оставшихся от вчерашних посиделок деликатесов, потом в принудительном порядке отправлена проинспектировать содержимое чемодана на предмет наличия в нем всего, что могло только понадобиться ей в ближайшие пять дней. - Слушай! Объясни уже по-человечески, - пыталась возмущаться заинтригованная донельзя наемница, застегивая молнию на куртке, - что случилось? У нас спешная эвакуация? Что? Началась Третья Мировая, а я проспала утренние новости, где про это объявили? - Ничего страшного, не переживай, тебе понравится, - Пип с завидным упорством и ловкостью подталкивал ее к машине, при этом еще таща одновременно рюкзак и чемодан. «Что мы забыли в Вероне?!» - поразилась Вольф, глядя на табло внутренних рейсов в аэропорту Да Винчи. Впрочем, и Верона еще не была конечной точкой их путешествия. Но, к счастью для Бернадотте, невыспавшуюся «искариотку» сморило в такси, взятом в Виллафранка, и остаток пути она просто проспала, не изводя «Гуся» настырными вопросами. - Монашка, подъем, - потряс за плечо наемницу, - приехали. - Где мы? – Хайнкель заспанно потерла щеку ладонью. - Где и просили, - ухмыльнулся таксист, пересчитывая полученные от капитана деньги. – Сельва-Гардена, отель Granbaita Sporthotel. - Что?! – от такого заявления с нее весь сон слетел, Вольф дернула ручку двери и выбралась из машины, в полном оцепенении разглядывая ярко освещенную парковку, маленький трехэтажный корпус совершенно «альпийского» дизайна и уже едва заметные в подступивших сумерках заснеженные отроги Альп вдалеке. - Я сплю, ущипни меня, - с остановившимся взглядом обернулась она к Бернадотте. – Этого просто не может быть. - Ну я же обещал тебе «съездить куда-нибудь на выходные», - улыбнулся он, закидывая рюкзак на плечо. – А ты так скучала по снегу и зиме: вот я и решил, что Альпы будут ничем не хуже Мальдив. Да и каникулы все-таки подольше, чем простой уик-энд. - Ты заказал нам «семейный номер»? – когда, наконец, обрела способность снова выражать мысли связно и вслух, поинтересовалась наемница. - Ага, зато он с камином и большим балконом, - отозвался «Дикий Гусь», начиная разбирать вещи. - Слушай, ну вот ты мог меня хотя бы предупредить? Я бы курку хоть потеплее купила, - она с тоской посмотрела на свою «кожанку» с тоненькой стеганой подстежкой, в которой ходила в Риме. – А то в моей «ветровке» тут ни погулять нормально ни сходить, ничего. - Да все я тебе купил, - рассмеялся Пип, доставая из рюкзака аккуратно упакованные теплые ботинки, зимний комбинезон и куртку. – Не нервничай так – это не первая моя спецоперация. «Вот так, наверное, и чувствует себя ребенок, перед домом которого перевернулся грузовик с конфетами, - восхищенно подумала Вольф, ухватывая за капюшон протянутую куртку. – И за что мне столько подарков разом?» - А как ты мой размер угадал? – убедившись что «снаряжение» сидит, как влитое, с любопытством протянула она. - Слушай, ну какая ж ты недогадливая, - покачал головой Бернадотте, - у меня, если помнишь, на «попечении» почти полсотни солдат есть. Думаешь, каждый из них сам ходит себе форму покупать? Пришлось натренироваться. Пошли лучше погуляем по деревне. Расположенная на высоте полутора километров над уровнем моря деревушка Сельва-Гардена встретила наемников радостным вечерним гомоном отдыхающих и разноцветными огнями многочисленных кафе и магазинчиков. Непривычно сухой и морозный после Рима воздух покусывал щеки. Разрумянившаяся после прогулки к горнолыжному подъемнику Хайнкель весело доказывала растиравшему замерзшие пальцы Бернадотте, что выходить в горах на улицу без перчаток – это большая глупость. Особенно, когда вместе со спортивной одеждой он не забыл прикупить и теплые перчатки. - Ну не рос я в горах, не рос, - пытался оправдываться он. - А я росла, - смеялась наемница. – Мог бы и спросить совета. Дай сюда руки. - Что ты собираешься делать? – удивленно моргнул капитан, глядя, как она расстегивает молнию куртки. - Естественно согреть тебя, - задорно прищурилась Вольф. – Давай, не стесняйся, засовывай ладони под куртку. - М-м, мне нравится твой способ, - довольно мурлыкнул Пип, обнимая обтянутое только тонким свитером тело девушки. - Это не мой способ, это горнолыжники так греются, - хихикнула «искариотка», прижимаясь к нему поближе. «Угу, правда они просто друг другу подмышки ладони прячут, но ведь можно и «модифицировать» старый метод, - ухмыльнулась она про себя, потянувшись к его губам. – Так ведь гораздо интереснее». - Боже мой, я себя чувствую почти как «дома», - удовлетворенно выдохнула наемница, отпивая глоток горячего пунша, в малюсеньком – буквально на пять-шесть столиков – баре в деревне. После блужданий по окрестностям до самой темноты было так приятно расслабленно вытянуть ноги, сидя за массивным деревянным столом и разглядывая нарочито грубо обработанные фальшбалки из мореного дуба, украшавшие потолок и стены. - Ну уж до твоей родины отсюда всяко ближе, чем даже до аэропорта, - хмыкнул «Гусь», наливая себе очередную порцию пунша из оставленной официантом на столе посудины. - Это уж точно, - чуть ностальгически-печально вздохнула Вольф. – Знаешь, в какой-то момент я совсем уж было подумала, что никакой «нормальной» жизни у меня уже и быть не может, так… сплошной адреналин, перестрелки и вечная беготня наперегонки с полицией… а потом… помнишь тот парк с кинотеатрами? – она негромко рассмеялась. – Я ведь тогда действительно тебе поверила, когда ты сказал: «Представь, что это – твой первый прыжок с парашютом, а я – твой инструктор». - Хочешь по-настоящему прыгнуть? – усмехнулся Бернадотте. – Я тебя не отпущу, не бойся. - Ну уж нет! – помотав головой, расхохоталась девушка. – Уволь. Мои предпочтения не изменились, не хочу летать «снаружи» от самолета. - А жаль, - хитро улыбнулся он. - Жаль, что ты не услышишь, как я буду визжать от ужаса и проклинать тот день, когда дала себя уговорить? – в серых глазах заскакали веселые чертенята. - Черт возьми, какая интересная идея! – окончательно развеселившись, подмигнул наемник.
Annatary: *окончание этой истории. Как обещала. Потом будет следующая. Можете кидать тапками за ООС и все прочее )))* - Просыпайся, монашка, уже утро, - Пип ласково провел ладонью по спине спящей девушки, задев кончиками пальцев старый шрам под лопаткой. - М-м-м, - сонно промычала Хайнкель, переворачиваясь с боку на бок и утыкаясь лбом в так своевременно подставленное плечо. – Не хочу-у. От ее кожи приятно пахло свежими и чуть сладковато-пряными запахами горького апельсина, бергамота и грейпфрута. Запах был слишком терпкий для женских духов и недостаточно резкий и мускусный для мужских. И в этом была вся его Хайнкель – слишком решительная и уверенная в себе для простой девушки, но при этом не желавшая становиться мужчиной, даже когда выполняла «мужскую работу». Очарованный этим ароматом наемник не удержался и совсем по-кошачьи потерся носом об изгиб шеи, получив в ответ особенно теплый и расслабленно-умиротворенный со сна поцелуй. - У тебя новые духи? – полюбопытствовал он. - Не-а, - рассмеялась Вольф, вставая и накидывая пушистый гостиничный халат, - это твой «Хром», рыжий. - Но-о… - недоуменно протянул капитан. - А я уже давно заметила, что на тебе и на мне он пахнет по-разному, - отозвалась «искариотка» уже из ванной. – И мне нравится этот запах. - Ну и куда мы пойдем? – спросила наемница, сразу как они вышли из дверей гостиницы. - Как куда? В лес гулять, если ты, конечно, не хочешь пару раз скатиться на лыжах со склона, - ухмыльнулся Бернадотте, щурясь от яркого горного солнца. «На лыжах?! С горы?! – поразилась про себя девушка. – Я же буду выглядеть как корова на льду. Последний раз такой опыт я проделывала в возрасте тринадцати лет и чуть не встретилась с ближайшей опорой подъемника. Лучше в лес». Но и гулять по аккуратно протоптанным пешеходным дорожкам Вольф довольно быстро наскучило. Укрытая белоснежным покрывалом чаща так и манила деятельную девицу. - Пошли-пошли, не заблудимся, - тащила она за рукав упиравшегося «Дикого Гуся» в сторону от тропинки. - Ладно, - поняв, что сопротивляться бесполезно, согласился он, шагая за почти по колено проваливающейся в сугробы Хайнкель. Тишина и белизна. Вот два главных слова, которыми можно описать покрывающий склоны Доломитовых Альп лес ясным зимним днем. Запутавшиеся в хитросплетении веток звуки уже не долетали сюда из деревни и с горнолыжных спусков. Даже подрагивающие от прикосновений двух путников еловые лапы сбрасывали снежные шапки совершенно бесшумно. Переливающийся на солнце мириадами искр снег слепил глаза нетронутой чистотой. Смеясь и перешучиваясь, они по очереди изображали «ледокол», пропахивая в пушистой целине тропинку. Туп! Между лопатками Вольф мягко ткнулся наспех слепленный снежок. - Ах ты так! – с притворным возмущением и неподдельным весельем в голосе взвизгнула она, разворачиваясь и подхватывая перчаткой горсть снега. Почти моментально запущенный комок очень точно ударился в ствол ели, за которым мгновенно успел укрыться парень. Бегать и скакать друг за дружкой по глубоким сугробам, заодно кидаясь снежками, было весело, но довольно утомительно. - Попался! – воскликнула наемница, изловчившись догнать капитана и ухватить его за кончик уже насквозь мокрой косы. - Вот значит как, - хмыкнул тот, подсекая девушку под колени и роняя рядом с собой в снег. - Ну ты и коварный, рыжий, - со смехом заявила запыхавшаяся Хайнкель, после десятиминутной возни и борьбы в сугробе все-таки оседлав прижатого спиной к земле Бернадотте. – Но я тебя на лопатки положила! - А я тебе поддался, - без тени смущения парировал наемник. - Еще и бестактный, - фыркнула девушка. – Не мог дать мне понаслаждаться победой? Давай выбираться отсюда, а то у меня уже полные рукава и ботинки снега. Обратный путь по уже проторенной «тропинке» оказался проще и быстрее. Портье в гостинице с понимающей улыбкой посмотрел на двух встрепанных и мокрых от подтаявшего на куртках снега молодых людей и вежливо предложил воспользоваться услугами прачечной при отеле, где имелся мощный фен для просушки одежды и обуви. Огонь в камине потрескивал так уютно. Вытянувшись на, словно специально постеленной рядом, черной овечьей шкуре, Вольф увлеченно разглядывала пляшущие в очаге язычки пламени. «Happy new year; Happy new year; May we all have our hopes, our will to try…» - вполголоса мурлыкала она себе под нос старую песню «Аббы», попутно размышляя, что бы такого подарить своему «пернатому» на Новый Год. Пока что выходило, что ничего сопоставимого с тем подарком, который он уже ей преподнес, не придумывается. - … If we don't we might as well lay down and die; You and I… - подхватил незамысловатый напев Пип, выходя из ванной, где они провели последние часа полтора с «пользой» для тела и дела. - … Sometimes I see; How the brave new world arrives; And I see how it thrives; In the ashes of our lives, - продолжила наемница, переворачиваясь на спину, чтобы видеть его. «Господи, и за что мне такое сокровище?» - в который раз восхитился парень. Сейчас Хайнкель была просто чудо как хороша. Еще влажные после ванны волосы растрепались на фоне черной кудрявой шерсти светло-серебристыми короткими стрелками. Чуть подернутые мечтательной поволокой серые глаза. Гибкое, как у дикой кошки, тело, едва прикрытое от подмышек до бедер полотенцем. Рыжеватые отблески огня на бледной, несмотря на палящее итальянское солнце, коже – она казалась бесценной статуэткой из слоновой кости, лежащей на черном бархате. - Иди сюда, - мурлыкнула «искариотка», довольно потягиваясь и зарываясь пальцами в пушистый мех, - тут тепло и мягко. Ну уж против такого предложения капитан никак не мог устоять. - Слушаю, - буркнул Бернадотте, с неохотой встав к так некстати зазвонившему телефону. - Синьор, - раздался из трубки вежливый голос портье. – Вы просили позвонить в шесть часов. Ваше такси будет через полчаса, а одежда уже готова. «Уже шесть вечера?» - удивился «Гусь». Время у камина летело совершенно незаметно. - Хорошо. Пусть одежду принесут в номер через пятнадцать минут, - скомандовал он, сожалея, что придется оторваться от такого приятного времяпрепровождения. - Да, синьор. Еще какие-нибудь пожелания? - Нет, спасибо, - ответил он, кладя трубку. - Что случилось? – Вольф недоуменно сдвинула светлые брови, приподнимаясь на локте. – Мы уже уезжаем? - Все в порядке, - улыбнулся Пип. – Уезжаем, но ненадолго. Тебе понравится. Собирайся, солнышко. «И что же еще он задумал?» - озадачивалась наемница, натягивая просохшую куртку. Такси покружило по уже почти неразличимым в темноте окрестностям и уверенно вырулило на стоянку, возле одного из отелей соседней деревеньки, где их уже встречал гостеприимно улыбавшийся парень с нашивкой спортивного инструктора на рукаве. - Значит так, все очень просто, - тараторил инструктор, увлекая их за собой в сторону от парковки. – Тормозите ботинками, в повороты входите, перенося вес тела с одного полоза на другой, для разгона надо просто откинуться назад. Сильно не разгоняйтесь, чтобы не столкнуться с другими и не перевернуться. Внизу вас будут ждать другие сотрудники, они привезут вас обратно сюда. - Мы будем кататься на санках? Ночью? – догадавшись, ошеломленно выдохнула «искариотка». - Ага, - покивал наемник. - Так, вот ваши фонарики, - продолжал командовать служитель ночных спортивных развлечений, надевая им на головы по налобному фонарю, - чтобы было видно, куда едете и не сбиваться с пути. Еще раз прошу, слишком сильно не разгоняйтесь, с трассы, может, и не вылетите, но аварии никому не нужны. На площадке перед спуском уже толпилось человек пять. Другой инструктор выдавал каждому любителю ночного экстрима сани, проверял, насколько крепко держится фонарь, кратко повторял советы по управлению и, проследив за уехавшим, пока тот не скроется за первым поворотом, переходил к следующему человеку. Отсюда сверху трасса казалась темным туннелем в никуда, едва отблескивающим в свете фонарей заснеженным дном и белыми стенками склонившихся над ним укутанных в снег деревьев. Вольф почувствовала как ее охватывает какое-то просто запредельное бесшабашное веселье – на санках она не каталась уже лет двадцать. Тем более ночью. Последний раз, когда она решилась на подобное приключение вместе с соседскими мальчишками, про забаву прознал отец, и с утра все кончилось грандиозной поркой юной авантюристки и «домашним арестом» на две недели. А тут все легально и законно! - Спорим, я приду к финишу первой, - шепнула она Бернадотте, пока они дожидались своей очереди. - Ну это мы еще поглядим, - ухмыльнулся «Гусь». - Хочешь, я дам тебе фору? Езжай первым, - продолжала зубоскалить девушка. - Хочешь догонять меня? - Легко! «И-и-йо-хо!» - издала ликующий клич Хайнкель, от души отталкиваясь от склона и разгоняя санки вслед уже скрывшемуся за поворотом Пипу. Догнала она его уже ко второму виражу. Выхватываемая из темноты призрачно-белым светом фонаря трасса неслась навстречу, брызгая в прищуренные глаза снежными крошками. Ветки деревьев куполом склонялись под тяжестью снежных шапок, едва не задевая головы пролетающих по «туннелю» санников. Скорость захватывала дух, адреналин пел свою торжествующую песню в крови, ничего не оставалось в эти минуты на свете, кроме несущейся под полозья саней белой укатанной дороги и бьющего в лицо ветра, кидающего пригоршни лохматых и колючих снежинок. Борьба шла почти на равных. Вольф ловчее управлялась с санками, виртуозно входя в повороты и успевая вовремя сбросить и набрать скорость, взрывая ботинками снег. Зато Бернадотте был тяжелее и на прямых участках трассы легко обходил ее, быстрее набирая скорость. Периодически они нагоняли более осторожных катальщиков, притормаживая и огибая их по краям дороги. Почти семикилометровая трасса промелькнула в пятнадцать минут. И к финишу они пришли одновременно, лихо затормозив в повороте прямо у борта здоровенного ротрака, ожидавшего саночников внизу склона. - Ну вас же просили сильно не разгоняться, - укоризненно покачал головой служащий аттракциона, разглядев номера саней и сверив их с переданным ему «сверху» порядком отправления. - Так мы же не перевернулись и аварий не устроили, - рассмеялась в ответ разрумянившаяся от ветра и гонки Хайнкель, старательно пытаясь отряхнуть запорошенные снежной крошкой куртку и штаны. – А все-таки я тебя обошла, рыжий! – торжествующе обернулась она к тоже занятому попытками почиститься Пипу. - Ну да, ну да, - иронично согласился он, - может быть даже на целых «полпередка». Но это еще большой вопрос. - Так я тебе еще и фору давала! – возмутилась такой несправедливостью наемница. - Сейчас я вас помирю, - ухмыльнулся спасатель. – Хотите посмотреть «фотофиниш»? - и парень махнул рукой в сторону опор освещения, обозначавших финиш, на которых, приглядевшись, можно было увидеть закрепленные видеокамеры. – Хотя у нас тут вообще-то не приветствуют гонки на трассе. - Нет, - переглянувшись, хором ответили наемники. Перспектива потерять повод для веселых споров и подколок, документально подтвердив, кто кого обогнал, была слишком скучной. Потихоньку начали подтягиваться остальные участники «заезда». По большей части они с легкой завистью поглядывали на обошедшую их парочку, но возмущаться и жаловаться никто не стал, потому что, как ни крути, они никого не сбили и не «подрезали» на трассе, избегая аварийных ситуаций. В очередной раз сверившись со списком и убедившись, что все благополучно добрались до финиша, инструктор дал команду всем грузиться в ротрак. И, отмахнув рукой подъехавшему «сменщику», повел свой гусеничный транспорт вверх по склону по вспомогательной дороге, проходившей параллельно санной трассе. А наверху, в ресторане при санной базе туристов уже ждал включенный в стоимость развлечения горячий ужин с традиционным рагу и глинтвейном. «Ну что ж за день без приключений?» - досадливо скривилась Вольф, расслышав за спиной суматошные вскрики и заполошные свистки полицейских. Обнаружив в своем отеле большой бассейн с подогревом, она немедленно воспылала страстным и неуемным желанием поплавать. А потому следующим же утром потащила Бернадотте в поселок, чтобы купить себе купальник. И только они выбрались из спортивного магазина с покупками, как тут же сзади начался этот переполох. Почти синхронно обернувшись, они увидели наряд полиции пытающийся протолкаться сквозь негустую, но все же толпу на улице, и улепетывающего от них парня, прижимавшего к себе явно не принадлежавшую ему женскую сумку. «Держите вора!» - доносился откуда-то истеричный крик. Причем незадачливый воришка на свою беду приближался прямо к остановившимся наемникам, видимо, рассчитывая просто оттолкнуть стоявшую на его пути «искариотку». «Хм», - пожала плечами Хайнкель, обменявшись понимающим взглядом с Пипом, и, подождав, пока мелкий криминальный элемент со своей добычей не приблизится вплотную, сбила его с ног подсечкой, одновременно отработанным до автоматизма движением выворачивая ему руку в болевом захвате. Вор взвыл, пытаясь вырваться из крепкой, как клещи, хватки Вольф, но, сделав себе еще больнее, обреченно затих, прижатый к земле острым коленом. Зато наемница в полной мере успела насладиться ошарашенными выражениями лиц подбежавших полицейских, явно не ожидавших такой прыти от ничем не примечательной туристочки. - Ваш клиент, синьоры, - усмехнулась девушка, передавая свою добычу стражам правопорядка и отряхивая ладони. - Благодарю, синьорина, ваша помощь была как нельзя более своевременной, - церемонно произнес старший патруля, пока его подчиненный защелкивал наручники на запястьях воришки. – Позвольте узнать ваше имя, чтобы комиссариат мог принести вам официальную благодарность. - Не стоит, - поморщилась Вольф, совершенно не стремившаяся обнародовать ни свое имя, ни место пребывания. – Помогать закону – обязанность любого гражданина. «Боже мой! Это я сказала?! – ахнула про себя она. – М-да… Знали бы вы сколько на мне приговоров висит, так быстро бы наручники освободили для более подходящей кандидатуры». От дальнейших разбирательств на эту тему их спасла подоспевшая на место событий хозяйка сумочки, для начала бросившаяся на шею патрульным, прижимая к груди вновь обретенную собственность, а после их сбивчивых и полузадушенных объяснений, и к не успевшим ретироваться наемникам. Отвертеться от пылких благодарностей по-итальянски темпераментной мадам не удалось, и на вечер волей-неволей образовались планы – «спасителей» кредитных карточек и кошелька пригласили на ужин в лучшем ресторане Сельва-Гардены. - Так, пошли отсюда. Срочно! – прошипела на ухо капитану «искариотка», как только потерпевшая удалилась хотя бы на пять шагов. – А то я опять во что-нибудь вляпаюсь. Впрочем, ужин прошел не так уж и тоскливо. Потерпевшая синьора, представившаяся Франческой, и ее спутник – Гильермо – оказались завзятыми любителями охоты, и поначалу неуклюжий и заполненный то благодарностями, то попытками оправдаться диалог быстро сместился в сторону обсуждения хорошо – или относительно неплохо – знакомой всем темы обсуждения охотничьих ружей и способов выслеживания дичи. Под неспешную беседу, приятную трапезу и изысканное «Кьянти Классико» ужин растянулся почти до полуночи. Неутомимые официанты неслышно и с поражающей воображение своевременностью сменяли на столе одно блюдо за другим. Небольшой оркестр на подиуме в углу зала старательно выдерживал тот репертуар и ту громкость звучания, что и не помешали бы гостям наслаждаться трапезой и разговором, но и заглушали бы неизбежное звяканье столовых приборов и шаги обслуживающего персонала, организованно суетившегося в желании угодить посетителям. Оставшиеся два с половиной дня прошли в незаметной круговерти прогулок по лесам и горам, катаний на снегоходах, посиделок у камина и прочих мило-романтических развлечений. Вольф периодически ловила себя на мысли, что все-таки – это все не более, чем чудесный сон, который вот-вот закончится с мерзко-пищащей трелью будильника, и, открыв глаза, она снова увидит за окном серое от набрякших дождем туч римское небо. «Но даже если это просто сон, - одергивала наемница сама себя, - я хочу наслаждаться им на полную катушку!» И не было бара в поселке, который бы они не обошли за эти короткие зимние дни и длинные вечера, не было такого момента, когда бы они не пытались урвать от этой «передышки» в своей бурной жизни все, что она только могла дать. «Пробуждение» наступило в полдень 30-ого декабря, когда вежливый до зубовного скрежета метрдотель сообщил о том, что через час за ними прибудет такси до аэропорта. С легкой грустью окинув уже ставший таким милым и родным, уютный номер отеля Хайнкель с усмешкой достала из кармана мелкую монетку и украдкой запихнула ее под плинтус у двери. - Это зачем? – удивленно вскинул брови Бернадотте, увидев эту манипуляцию. - Чтобы еще раз сюда вернуться, - чуть смущенно ответила «искариотка». – Я слышала, где-то есть такая примета – надо оставить монетку в понравившемся месте, чтобы потом вернуться еще раз «за ней». - Ну тогда и я оставлю, - улыбнулся Пип, порывшись в кармане и засовывая еще одну с другой стороны от двери. Аэропорт Да Винчи встретил их щебечущими объявлениями дикторов, спешащими во всех направлениях пассажирами и немаленьким счетом за пятидневную парковку «Гранд Чероки» на стоянке. Вольф только махнула рукой, даже не став упрекать капитана «Гусей» в том, что можно было бы и такси вызвать и туда и обратно. Ее сейчас больше занимало другое. Завтра Новый Год, а что подарить своей «перелетной птице», она так и не придумала.
Shikiller: Какие уж там тапки... За эту прелесть можно разве что цветами закидать. Класс. Обожаю и точка.
Annatary: Shikiller, спасибо! Будет еще много чего)))) *шепотом* следите за рождественским челленджем, я уже придумала вам подарок на Рождество. Надеюсь, вам понравится)))*
НатаЛи: класс. одно плохо - тоже такого хочется. а фигушки...
Annatary: *** Не успела Хайнкель развязать шнурки, войдя в квартиру, как, словно поджидал момент, зазвонил телефон. Чертыхнувшись, наемница скинула обувь и метнулась в спальню. - Вольф, слушаю, - зажав трубку плечом, ответила она, одновременно пытаясь стянуть куртку. - Добрый вечер, синьорина Вольф, - голос Максвелла в трубке прямо-таки сочился не слишком-то сдерживаемым ехидством. – Как вам отдыхалось? - Спасибо, отлично, монсеньор, - с трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться, процедила наемница. «Ну и от кого я собиралась прятаться? – с досадой подумала она. – Наверняка его жаднючее преподобие в курсе даже того, где и сколько коктейлей я выпила за эти дни». - Ну вот и прекрасно, - даже через километры проводов девушка почувствовала, как епископ довольно и едко усмехается. – В таком случае я полагаю, вы не забыли, что на сегодняшний вечер назначен небольшой торжественный ужин для сотрудников отдела по поводу наступающего Нового Года. Вас ведь не затруднит его почтить своим присутствием? - Вот черт! – все-таки не удержалась Вольф. «Ну конечно, как я могла позабыть! «Корпоративный» ужин, надо было прилететь завтра…» Раз в год Энрико обязательно устраивал это мероприятие с целью продемонстрировать всему своему «святому спецназу», что Святая Церковь может не только требовать от людей, но и воздавать им благами земными. По степени тоскливости и церемонности данный банкет вполне мог соперничать с приснопамятным приемом в британском посольстве, разве что дресс-код был менее строгим. Обычно наемница предпочитала являться туда либо в своей «униформе», либо, когда была особенно зла за что-нибудь на начальника и хотела эпатировать благочестивых братьев, в джинсах и свитере. - Сотрудница Вольф, не поминайте нечистого всуе! – в голосе главы XIII дивизиона прорезались пафосно-нравоучительные нотки. Обычно Максвелл, памятуя о «гражданском» статусе своей элитной оперативницы, снисходительно пропускал мимо ушей ее частенько весьма небогобоязненные высказывания, раз уж – когда того требовали обстоятельства и политические выгоды – она послушно изображала из себя монахиню, даже под шквальным огнем цитируя Священное Писание. Но уж если хотел попридираться, то мог устроить выговор и за простое «черт побери». - Простите, ваше преосвященство, - привычно пробормотала Хайнкель. - В таком случае, ожидаю вас в 20-00 в ресторане Apuleius. Можете взять с собой своего спутника, - поставил финальную точку в разговоре епископ и повесил трубку, не дожидаясь реакции Вольф. - Что-то случилось? – встревоженно нахмурился Бернадотте, увидев, с каким мрачным выражением лица наемница вернулась в прихожую повесить куртку. - Да. То есть нет. То есть да нет, ничего страшного, - несколько сумбурно отозвалась она. - А все-таки, что именно? – полюбопытствовал капитан «Гусей», оттаскивая в спальню чемодан и рюкзак, чтобы разобрать вещи. - Новогодний «корпоратив», - Хайнкель прошла следом и раздраженно плюхнулась в кресло, прикуривая сигарету. – И мне надо быть там через два часа. Как я могла забыть об этой гадости?! Вот же, Энрико, твою матушку за пазуху и за шиворот швартовочным якорем! – досадливо выругалась она. - И что в этом такого страшного? – недоуменно пожал плечами Пип. – Повеселишься за счет конторы. Мы вон в прошлом году с парнями неплохо погуляли за счет леди Хеллсинг. - Так то вы с парнями! – жалобно взвыла Вольф. – А тут полторы сотни инквизиторов во главе с епископом и отцом Андерсоном! За столом не кури, ничего крепче кагора не пей, дурака не валяй, танцы на столах не устраивай… поверь, прием в посольстве – это просто дискотека по сравнению с этим банкетом! - М-да-а, тоскливо, - согласился парень. - Между прочим, собирайся, - мстительно заявила «искариотка». – Тебя, синьор «полномочный представитель», тоже ждут, а помирать от скуки в одиночку я не намерена. - Вообще-то, смокинг я уже сдал обратно в прокат, - попытался отвертеться наемник. - Ничего-ничего, там не black-tie, так что хватит с тебя и рубашки с джинсами, - пресекла его попытки девушка, извлекая из шкафа свою «униформу». Швейцар у дверей ресторана, сверившись со списком гостей, вежливо поклонился и открыл дверь. Наемники скривились, как от зубной боли, расслышав, что вместо обычной «ресторанной» музыки сегодня вечером в заведении играют сплошь одни религиозные гимны. За столиками, негромко переговариваясь, чинно рассаживались святые отцы. Привычные ко всему официанты шустро сновали, разнося монашеской братии специально приготовленные под надзором отца-трапезника блюда, правда, сегодня их дежурные улыбки были какие-то особенно натянутые, как показалось Вольф. - Наши места там, - вполголоса скомандовала наемница, направляясь к стоящему особняком столу, во главе которого с непередаваемо ехидной улыбкой уже заседал глава XIII дивизиона. - Привет, - оживилась было Юмико, завидев приближающихся друзей, но осеклась под строгим взглядом преподобного Александра, не поощрявшего столь тесные и приятельские отношения с сотрудниками протестантской организации. Сколько святого отца ни убеждали, что командир «Диких Гусей», хоть и служит англичанам, сам – католик, но с упорством, достойным лучшего применения, паладин продолжал считать его гнусным и недостойным ходить по святой земле Рима еретиком. А потому вместо приветствия смерил наемника свирепым взглядом, явно долженствующим предупредить того, что одно неосторожное слово и… в общем, падре всегда рад отправить очередную грешную душу на тот свет без пересадок. Что и говорить при столь теплом приеме, Вольф и Бернадотте благоразумно решили занять места за столом подальше от сидящего одесную епископа ярого ревнителя чистоты веры. Пользуясь секундной отвлеченностью отца Андерсона, что-то решившего втолковать своему бывшему воспитаннику Энрико, Юмико быстренько пересела к своим друзьям. Максвелл быстро оглядел зал, чтобы удостовериться, что все его святое воинство прибыло, поглядел на часы и величественно взмахнул рукой, давая всем знак к началу банкета. Тут же заскрипели отодвигаемые от столов стулья, пока инквизиторы поднимались со своих мест. - Возблагодарим же Господа за хлеб наш насущный, что в милости своей даровал Он нам сей день, - состроив максимально благочинное выражение лица, воззвал епископ к своей «пастве». Святые отцы молитвенно сложили руки и торжественно вполголоса произнесли положенное: «Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь». Когда отзвучало последнее «Аминь», Максвелл милостиво разрешил приступить к трапезе. Хайнкель сидела и тоскливо ковырялась вилкой в салате – от ехидных взглядов и словно бы случайных реплик начальника ей в горло кусок не лез совершенно. Энрико уже успел «пройтись» и по поводу святости уз брака, и о подобающем истинному воину Христову обету безбрачия и телесной чистоты, и о пагубности страсти к обогащению. И все это очень ненароком, ни к кому лично не обращаясь и ни на кого конкретно не указывая. «И вот только почему мне так хочется его придушить?» - саркастично подумала наемница, сцепляя челюсти покрепче, чтобы не ляпнуть какую-нибудь гадость. Пип тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке, особенно когда преподобный глава «Искариота» торжественно провозгласил тост за то, чтобы «все упорствующие в своей ереси узрели свет истинной веры». Впрочем, капитану хватило такта подняться и вежливо поблагодарить Максвелла за столь теплое и благое пожелание в адрес его нанимательницы. Не в силах уже выдерживать весь этот официоз под звуки капеллы, исполняющей в очередной раз «Тебя, Боже, славим», Вольф тихонечко выбралась из-за стола и, старательно избегая возмущенного взгляда отца Андерсона, слиняла в сторону курительной комнаты. Догадавшись, куда направилась его «половинка», Бернадотте, выдержав положенную приличиями паузу, направился следом. - Или я сейчас умру или одно из двух, - простонала «искариотка», завидев знакомый силуэт. – Рыжий, мне срочно надо выпить. - Так за чем же дело стало? - хитро подмигнул ей парень, пошарив во внутреннем кармане пиджака и извлекая оттуда плоскую фляжку. – «Баллантайнс» будешь? - А как ты ее сюда протащил? – округлила глаза она. - Секрет фирмы. Так будешь или нет? - Да! – ухватила вожделенное «лекарство от нервов» Хайнкель. Первый же глоток доброго шотландского виски взорвался миниатюрной бомбой в желудке и разрядом тока пробежался по нервам. – Ф-ф-ф, - с наслаждением затянулась она, возвращая фляжку. - Так, жертва пагубных страстей, - ухмыльнулся Пип, - мне еще выпивку заказать или дальше «Кагором» продолжать будешь? - Как-как ты меня назвал? – подозрительно уточнила наемница. - Я так понимаю, что по основной части вопроса возражений нет? – хмыкнул парень. – А ты – жертва пагубных страстей. К чревоугодию, обогащению, прелюбодеянию, что там еще поминал ваш благочестивый начальник? - На себя бы посмотрел, - беззлобно огрызнулась Вольф. – Конечно, заказывай, только как мы распивать будем? Преподобные удавятся, если увидят. - Спокойно, сейчас все уладим, - капитан выглянул из дверей «курилки» и жестом подманил пробегавшего мимо официанта. – Так, приятель, тащи сюда бутылку «Баллантайнс» и побыстрее. - Слушаюсь, синьор, - с вежливым удивлением кивнул гарсон, но сунутые в руку щедрые чаевые были самым веским доводом в пользу скорости выполнения заказа. - Ты собираешься тут машину бросить? – полюбопытствовала Хайнкель, наблюдая, как Бернадотте тоже прикладывается к заветной фляжке. - А ты думала, что мне тоже в кайф все это слушать? – фыркнул он. - Ой, ребята, а что это вы тут… - одновременно с расторопным официантом, принесшим бутылку виски, в дверь заглянула любопытная мордашка Юмико. - Тихо, Юми! – шикнула на напарницу Вольф, за шиворот затаскивая ее внутрь. – Мы тут мозги промываем от того, что нам вещает начальник. Ты с нами? - Не-не-не, - замахала руками Такаги. – Вы что?! - Так, девочки, - вернул разговор к основной теме наемник, попутно переливая часть содержимого бутылки в свою флягу и пряча ее обратно в карман, - на повестке дня главный вопрос – как нам протащить это пойло к столу? - Есть одна идейка, - задумчиво произнесла Хайнкель, внимательно разглядывая складки платья напарницы. – Юми, поможешь? - А куда я денусь? – печально вздохнула монахиня, предвкушая, что ее сейчас втянут в очередную «шалость», за которую потом влететь может обеим. - Тогда делаем так, - быстро начала раздавать указания наемница. – Рыжий, давай сюда тару. Юми, - она аккуратно расправила складки юбки сбоку, устроила между ними бутылку и, придерживая ее, второй рукой снова сдвинула их, - держи вот так. Теперь с другой стороны так же прихвати пальцами. Вот, практически незаметно. Теперь сделай такое лицо, будто молишься на ходу. Да, можешь помолиться, чтобы Энрико не засек нашу аферу. Вот молодец. Пернатый, дуй давай в зал на свое место. Ага, первый пошел. Теперь иди ты. Будешь садиться, Пип у тебя бутылку заберет, только, умоляю, не вертись и не делай страшные глаза, будто он тебя домогается. Давай, иди. - Хайнкель, я боюсь, - испуганно зашептала Такаги, - нас заметят. - Наше дело правое – победа будет за нами, - торжественно напутствовала подругу Вольф. – Иди и ничего не бойся, главное – не урони. Для приличия выкурив еще сигарету, она тоже вернулась в общую залу. Бутылка виски уже нашла свое законное место на коленях «Гуся», аккуратно прикрытая краем скатерти, а уж непонятно по какой причине бокалы сегодня на столе стояли с серебристо-зеркальным напылением, что, естественно, затрудняло определение «на расстоянии» их содержимого. Оставалось только незаметно передавать их под стол к источнику aqua vit'ы. Само собой, с этого момента наемников гораздо меньше стали волновать ехидные намеки Максвелла и яростные взгляды отца Александра. Юмико тихо похихикивала в кулачок, следя за их ловкими манипуляциями. Тем более что повеселевший Бернадотте начал вполголоса, дабы не травмировать благочестивый слух святых отцов, опять травить свои полуприличные байки и анекдоты, изрядно разбавляя чинную и до зубовного скрежета тоскливую атмосферу банкета. Остаток ужина таким манером прошел гораздо веселее, чем его начало. Правда, под конец капитану пришлось немало изловчиться, когда напоследок Энрико снова потребовал от всех встать, чтобы произнести очередную благодарственную молитву, но он, почти не замешкавшись, ухитрился спустить уже почти пустую тару под стол и присоединиться ко всему обществу. - Такси? – уточнила Хайнкель, когда они вышли из ресторана. – А как ты завтра своего «Широкого» забирать будешь? - Ну почему сразу такси? – усмехнулся Пип, широким жестом указывая на припаркованную рядом с джипом машину с логотипом автопомощи. – Я водителя вызвал. - Я тебя ненавижу, предусмотрительный ты мой, - по-доброму хмыкнула Вольф, уже заранее предвкушавшая было процедуру раннего подъема своего «благоверного» в предновогодний день с целью выпихнуть его за машиной и за продуктами. - Я тебя тоже обожаю, дорогая, - со смешком парировал парень, протягивая «трезвому водителю» ключи от джипа.
Shikiller: И опять вы меня удивили=) Хулиганство на инквизиторском корпоративе - это в точку. Спасибо!!!! Это ни в коей мере не относится к качеству фанфиков и их авторам, но меня уже трясет при просмотре этого раздела от пунктика в шапках фиков "Интегра/Алукард". И вы - просто луч света в темном царстве. За что отдельное спасибо!
Annatary: Shikiller, всегда пожалуйста. Рада радовать))). Будьте моим рыцарем Запоздалое предложение. Давайте перейдем на "ты", если вы не против?
Shikiller: Annatary С удовольствием. И рыцарем, и на "ты"!
Annatary: Очередная история.))) Тык-тык, мне надо чем-то разбавлять свою депрессию))) Так что - ужасайтесь. Nefer-Ra, я все-таки припомнила твою идею))) *** - Не заперто! – откликнулась Вольф из кухни на дребезжание дверного звонка. - Хайнкель, привет, - поздоровалась Юмико, проходя, - я привезла все, что ты просила. - Привет, - обернувшись от плиты, помахала испачканной в тесте рукой наемница. – Молодец. Как-то совершенно незаметно и естественно вошло в привычку встречать праздники втроем, а потому вопросов – звать ли Такаги отмечать Новый Год? – даже не возникало. С самого утра Хайнкель осуществила-таки свои коварные планы и, снабдив Бернадотте списком продуктов, выпихнула его в магазин на дóбычу еды. Сама встав к плите и начав потихоньку творить очередной праздничный ужин. Судя по тому, что прошло уже почти три часа, а командир «Гусей» до сих пор не вернулся с вожделенными ингредиентами, очереди в супермаркетах были весьма впечатляющими. Но пока Пип рисковал своей жизнью в неравной схватке с предновогодним ажиотажем, напарницы решили не терять времени зря и подготовить все остальное. - Слушай, Юми, у меня есть идея, - лукаво прищурившись, отвлеклась Вольф от нарезания очередной порции овощей для салата. - Святой Лаврентий, опять у тебя идея, - возвела очи горе монахиня. – Знаешь, Хайнкель, я тебя боюсь, когда ты говоришь такое. Обычно это означает, что если нас поймают, то будут проблемы. - Не боись, никаких проблем, - поспешила уверить подругу наемница. – Ничего противозаконного. - Твои криминальные наклонности сведут меня однажды с ума, - хмыкнула Такаги, увлеченно строгая на терке сыр для соуса к пасте. - Да ну тебя, - фыркнула Хайнкель. – Уж кто бы говорил. Могу даже напомнить по чьей просьбе я один раз под дулом пистолета выбивала из ветеринара справку на провоз через границу всего-навсего одного дракона. - Ладно-ладно, уела, - рассмеялась Юмико, поднимая ладонь в знак того, что сдается. – Что у тебя за идея? - Слушай сюда, - подмигнула наемница. – У нас сегодня Новый Год, так? Так. На улицах будет карнавал, так? Так, и не спорь. А в том агентстве, где мы брали рыжему смокинг напрокат, есть еще и прокат карнавальных костюмов. Давайте тоже поучаствуем? - Ты сошла с ума, - сочувственно смерила взглядом напарницу монахиня. – Нам с тобой вообще достаточно выйти на улицу в своей «рабочей одежде», чтобы уже не надо было наряжаться. Кто увидит – и так в осадок выпадет. Только постарайся уверить полицию, что твои пистолеты – бутафория. - Юми, ты совершенно лишена фантазии, - хихикнула Вольф. – Ну давай же, соглашайся. Будет весело! Сегодня же Новый Год. - Зато твоя фантазия буянит, как неупокоенный упырь, - со смешком парировала Такаги. – Но если ты сумеешь уговорить своего парня, то я с вами. - Ну вот и договорились. Когда совершенно ошалевший от толчеи в магазинах Бернадотте вернулся с покупками, Хайнкель и Юмико быстренько освободили его от груза ответственности в виде четырех пакетов с продуктами и милостиво разрешили отдохнуть возле телевизора, пока они заканчивают с готовкой. До «посадки за стол» был объявлен сухой закон, и наемнику пришлось удовольствоваться чашкой кофе и парой наспех слепленных сэндвичей для придания сил. Зато идея Вольф, к тайному сожалению Такаги, нашла в лице командира «Диких Гусей» ярого сторонника, и монахине пришлось покориться неизбежному. И как только приготовления к ужину завершились, и все, что осталось – это сервировать стол и выставить туда очередные шедевры совместного кулинарного гения «искариоток», вся компания отправилась за маскарадными костюмами. - Нет-нет-нет, - пыталась протестовать Юмико против старательно подсовываемого ей наряда ведьмочки. – Это кощунство. - Юми, Бога ради, это же понарошку, - увещевала ее Хайнкель, помахивая островерхой шляпой. – Это же просто карнавал. Никто тебя не просит по-настоящему проводить ритуалы или колдовать. А то я найду наряд куртизанки, - пригрозила наемница. - О! – за спиной Вольф с довольным видом возник Бернадотте, нахлобучивая на ее белобрысую макушку треуголку. – Тебе шикарно идет! - Так, - моментально развернулась она, поправляя головной убор. – Тогда тебе костюм я тоже сама подберу. На свой вкус. - Без проблем, - рассмеялся парень. - Отлично! Тогда уговори пока эту невесту Христову сменить свой монашеский прикид на что-нибудь более веселое, а я пошла в свободный поиск. И не подглядывай. Результатом совместно-самостоятельной деятельности стали три объемистых тючка в багажнике «Гранд Чероки». Всю обратную дорогу Хайнкель и Пип с откровенным любопытством поглядывали друг на друга, пытаясь угадать, что же каждый из них приготовил другому. Юмико тихо скорбела о том, что дала себя уговорить на это безумство. - Что это?! – раздался из спальни и ванной комнаты почти синхронный вопль двух наемников, когда они распаковали пакеты. Такаги имела удовольствие наблюдать из кухни, как они одновременно высунулись в коридор, потрясая: Бернадотте – рогатым шлемом, а Вольф – кожаной жилеткой. - Будешь викингом, - ехидно пояснила наемница. - А ты – пиратом южных морей, - не менее язвительно отозвался капитан. - Ух ты! – искренне восхитилась Юмико, когда минут через десять Хайнкель, постукивая деревянными каблуками, заявилась на кухню. Что и говорить, наемнице «шикарно шло» изображать пиратку. Свободная белая рубаха с растянутой шнуровкой у ворота, неширокие шаровары, заправленные в ботфорты, ярко-алый кушак на узкой талии и кожаная жилетка. Завершали все это великолепие лихо заломленная на один бок треуголка, пара старинных бутафорских пистолей за поясом и такая же ненастоящая абордажная сабля, болтавшаяся на перевязи. - Точно! Джек Воробей удавился бы за шанс иметь такую в команде, - ухмыльнулся Пип, тоже выруливая на кухню. - Ты тоже отлично выглядишь, - улыбнулась Вольф, оборачиваясь и разглядывая капитана. Состоявший из рогатого шлема, кольчуги из крашеного «под сталь» пластика, простеганной «подкольчужной» рубахи, штанов из грубо выделанной кожи, мехового плаща и меховых же сапог, перетянутых ремнями, наряд смотрелся на рыжем и одноглазом наемнике более чем колоритно. – У тебя точно нет норвежских корней? А то был бы у нас вечным викингом. - Я буду натуральным берсерком, р-р-р, - состроив «кровожадное» выражение лица, зарычал парень, взмахивая «боевым» топором, на котором весьма занимательно смотрелась этикетка «не оружие». Девушки хором прыснули от такого заявления. - Так, все. Юми – твоя очередь, - отсмеявшись, объявила Хайнкель, вручая подруге сверток с ее карнавальным облачением. – Спальня – там. Иди и переодевайся, а мы пока на стол накроем, а то уже половина одиннадцатого. - Я в этом из дома не выйду, - жалобно простонала Такаги, выбираясь через четверть часа из спальни. – Если меня кто-нибудь узнает – я потом стыда не оберусь. - Выйдешь-выйдешь, - хором «утешили» ее наемники, разглядывая ладную фигурку монахини в надетом поверх длинного платья из черной тонкой шерсти свободном тафтовом балахоне, расшитом по краям серебряными знаками светил и стихий. Пара штрихов вокруг глаз черным косметическим карандашом и островерхая шляпа – и перед «викингом» и «пираткой» стояла очаровательнейшая и очень готичная колдунья, словно сошедшая с иллюстрации к какому-нибудь романтическому рассказу про салемских ведьм. - Класс! – восхищенно выдохнула Вольф. - Такую ведьму даже на костер жалко отправлять, - ухмыльнулся Бернадотте. - Заколдую! – входя в роль, шутливо пригрозила Юмико, взмахивая прилагавшейся в качестве аксессуара «волшебной» палочкой. - Ой, боюсь-боюсь! - расхохотался «Гусь». – В жабу превращать будешь? - Не-а, в жабу не интересно, а то она тебя враз расколдует, - усмехнулась монахиня. – Лучше в лебедя. Тогда придется рубашку из крапивы ткать и шить. - Эй! А меня вы спросили? – подала голос наемница. – Я, может, не собираюсь ни жаб лобзать, ни пальцы крапивой жечь. Давай лучше в лебедя – крылья подрежу, окольцую, и будет как миленький дома сидеть. - И гадить тебе по всем углам, - фыркнул Пип. - Тогда ничего нового меня не ждет, - иронично откликнулась Хайнкель, добавляя к сервировке стола последние штрихи типа салфеток, бокалов и приборов. – Если ты когда-нибудь научишься не раскидывать свои рубашки по всей квартире, то я этот день всю жизнь праздновать буду, как именины. - И все-таки, что-то в нем не так, - задумчиво произнесла Юмико, смеривая капитана длинным пристальным взглядом. - М-да, пожалуй, - так же неторопливо сказала наемница. От этих мечтательно-кровожадных взглядов Бернадотте очень сильно захотелось оказаться подальше от неуемных «искариоток». – А! Знаю. - О нет, - тихонечко пожаловался стенному шкафу парень, догадавшись, за чем метнулась из кухни его девушка. – Только не это… Шкаф сочувственно промолчал. - Сейчас ты у нас будешь самый настоящий викинг! – торжествующе возгласила Хайнкель, предъявляя всему честному собранию две расчески. – Юми, помогай! - Не надо, - сдавленно сглотнул бравый наемник, отступая к стене и наблюдая, как на него надвигаются две фурии, алчно поблескивая глазами. – Я буду сопротивляться! - Надо, рыжий, надо, - ласково проворковала Вольф. – Придется. Нужно соответствовать образу. Боевые действия были яростными, но недолгими. «Гусь» отмахивался своим боевым топором, Такаги грозилась своей волшебной палочкой, для пущей убедительности бормоча себе под нос какую-то абракадабру, а наемница явно припомнив какой-то «пиратский» фильм с лихим посвистом теснила Пипа в угол, скрещивая свою саблю с викингским топориком. Через несколько минут воюющие стороны сдались, уже не в силах сдерживать хохот. - Странно, что посуду не побили, - сквозь смех выдавила Юмико. - Сэр, я объявляю вас своим пленником! – Хайнкель показательно прицелилась в Бернадотте из пистоля. – Сопротивление бесполезно, садитесь на стул и терпите. - Подчиняюсь грубому насилию, - с достоинством расправив плечи, парень прошествовал к своему «эшафоту». – Но вам это просто так с рук не сойдет! В четыре руки дело пошло споро, и спустя краткое время из-под рогатого шлема на плечи наемника спускались уже две аккуратно заплетенные косы. - Ну вот – теперь совсем как настоящий, - удовлетворенно хмыкнула Вольф. Юмико согласно покивала. – А теперь давайте садиться за стол. Времени полдвенадцатого. - По-гусарски открывать? – без десяти секунд полночь лукаво поинтересовался Пип, вытаскивая из ведерка со льдом бутылку шампанского. - Не надо! – спохватилась наемница, припомнив, что «гусарский» способ предполагает лихое отшибание у бутылки горлышка при помощи сабли или какого еще острого и рубящего предмета. Но капитан не преминул все же сделать «салют», пару раз встряхнув шампанское. И с последним ударом часов торжественно «выстрелил» в потолок пробкой. Бурлящее и искрящееся вино пенным фонтанчиком плеснуло в подставленные бокалы. - Akimashite Omedetto Gozaimasu [1]! – радостно воскликнула Юмико. - Prosit Neujahr [2]! – подхватила Хайнкель. - Bonne Annee [3]! – присоединился Бернадотте. - Felice anno nuovo [4]! – хором провозгласили все трое. Звон столкнувшихся бокалов совпал с взрывом расцветившего все полночное римское небо салюта. Посидев еще с час за столом и послушав, как на улицах набирает обороты веселье, друзья решили присоединиться к шумной рекой растекающемуся по проспектам и переулкам карнавалу. Правда, торчащее из объемистого напоясного кошеля «викинга» горлышко очередной бутылки с шампанским, равно как и заткнутые рядом с пистолями за кушак пластиковые стаканчики у «пиратки» несколько выбивались из антуража, но настроения ни портили ни в коей мере. - Ветер воет, море злится, - Мы, корсары, не сдаем. Мы - спина к спине - у мачты, Против тысячи вдвоем! Нож на помощь пистолету - Славный выдался денек! [5] – распевала в голос раздухарившаяся Вольф, салютуя саблей попадавшимся навстречу Арлекинам и Коломбинам. По всему городу взлетали в небо фейерверки и салюты, сверкали бенгальские огни и взрывались хлопушки. По пути им встретился еще один «викинг», и под восторженные аплодисменты толпы они с Пипом показательно «помахали топорами». Гибкий и ловкий наемник уверенно оттеснил и повалил на землю своего коренастого, но не слишком умелого «собрата по оружию», после чего они пламенно побратались, обменявшись стаканчиками вина. Юмико, окончательно войдя в роль, с удовольствием «ворожила» подбегавшим к «ведьме» девушкам, обещая каждой море счастья и любви в наступившем году. Какой-то развеселый «корсар» после очередной шутливой «дуэли» предложил – на свою беду – Хайнкель классическое соревнование «кто кого перепьет». В результате его кошелек облегчился на стоимость двух бутылок доброго ямайского рома, а привычная к выпивке наемница даже не пошатнулась, ставя на стойку бара последнюю стопочку и напевая: «Мы – спина к спине – у мачты, против тысячи вдвоем». В общем и целом, «отрыв» был полнейший. Правда, в какой-то момент Такаги изрядно струхнула, когда ей показалось, что в облике импозантного вельможи XVIII века в этом «празднике жизни» решил поучаствовать Максвелл. Испуганно ойкнув, монахиня поспешила спрятаться за широкими спинами своих друзей. - И не каждый увидит старость - Нам иная судьба дана: Погребальным костром станет парус, А курганом нам будет волна... [6] – старательно выводил капитан «Диких Гусей», припомненный откуда-то мотив древней баллады викингов, пока они возвращались домой уже под утро. Протяжный и немного печальный напев как-то по-особенному будоражил разгоряченную карнавалом кровь. - Прекрати, а то еще чуть-чуть и я подумаю, что ты поешь о нас, - попросила Вольф. - О нас, а о ком же еще, - усмехнулся Пип, приобнимая напарниц за плечи. Слегка продрогшие от гуляния девушки с готовностью завернулись в полы его широкого мехового плаща из якобы волчьей шкуры. – Мы же живем так же – от боя до боя. - Ну и ладно, - отмахнулась от грустных мыслей наемница. – Зато есть повод порадоваться каждой передышке. А то скучно жить будет. - Да уж, с вами не соскучишься, - хихикнула Юмико, поправляя сползшую на глаза ведьминскую шляпу. - Ну вот и отлично! – ухмыльнулся Бернадотте. – Скука – наш злейший враг! Будем давить врага в зародыше – весельем! - Спасибо, - уже стоя у дверцы вызванного такси, поблагодарила наемников Такаги. – Это был замечательно веселый праздник. И, - она порывисто обняла напарницу, пошептав ей на ухо, - Un pensiero felice per tutto l’anno che verrà… per conservare quello che di bello abbiamo avuto e per non smettere mai di sognare… auguri! - И тебе спасибо, - улыбнулась Хайнкель, обнимая ее в ответ. – За все. - Что она сказала? – полюбопытствовал Пип, когда такси уже отъехало. – Я, наверное, еще недостаточно хорошо говорю по-итальянски, но я понял только про Новый Год. - Юми пожелала нам, - весело обняв своего «викинга» за талию, поделилась Вольф, - счастья в грядущем году…. чтобы сберечь то все хорошее, что уже было, и чтобы никогда не переставать мечтать… и поздравила с праздниками. - Отличное пожелание. Кстати, кое-кто мне еще должен «ответить» за все это безобразие, - ухмыльнулся парень, подергав за кончик одной из косиц и увлекая ее в сторону дверей подъезда. - Сдаюсь-сдаюсь, - рассмеялась «пиратка», протягивая ему пистоли. – Позвольте объявить себя вашей пленницей, сэр. [1], [2], [3], [4] – традиционные поздравления с Новым Годом на японском, немецком, французском и итальянском языках. Знатоки – не пинайте аФФторшу больно. Она не знает этих языков и просто взяла выражения с одного сайта. [5] – взято из книги Дж.Лондона «Сердца трех». Автор оригинального стиха – Джордж Стерлинг. [6] – перевод баллады викингов. Взято отсюда: http://viking-98.my1.ru/index/0-6 За аутентичность и все прочее не ручаюсь. Просто понравилась «песня». З.Ы. Авторша прекрасно знает, что так, как описано, не выглядели ни пираты, ни викинги. Но это же не "клуб исторической реконструкции", а карнавальные костюмы ;)
полная версия страницы